Ауэрбах, Шарлотта

Шарлотта Ауэрбах
Charlotte Auerbach
Место рождения:	Крефельд, Германия
Научная сфера:	генетика
Научный руководитель:	Герман Джозеф Мёллер

Шарлотта Ауэрбах (Charlotte Auerbach, 14 мая 1899, Крефельд, Германия — 17 марта 1994) — британский генетик немецко-еврейского происхождения, член Лондонского королевского общества, открыла одновременно с И. А. Раппопортом химический мутагенез.

Биография

Образование, ранние годы

Происходила из семьи немецких ученых в двух поколениях. Отец, Фридрих Ауэрбах, был химиком, её дядя — физик, и её дедушка Леопольд Авербах — анатом. Высшее образование получила в Вюрцбургском, Фрайбургском и Берлинском университетах. Она училась и находилась под влиянием Карла Хайдера и Макса Гартмана в Берлинском, позднее Ханса Книпа в Вюрцбургском университете. После отлично сданных экзаменов по курсам биологии, химии и физики она решила стать преподавателем естествознания в частных средних школах и в 1924 году с отличием выдержала соответствующий экзамен. В 1924—1925 гг. она преподавала в школе в Гейдельберге и потом кратко в школе при университете Франкфурта, из которой она была уволена, вероятно, потому что была еврейкой. В 1928 году она поступила в аспирантуру Биологического института кайзера Вильгельма (Берлин-Далем) по физиологии развития к проф. Отто Мангольду. Но в 1929 году она прекратила работу над диссертацией у Мангольда. Ауэрбах сочла неприятной и диктаторской его манеру общения с аспирантами. В ответ на её предложение изменить направление её собственного исследования он ответил: «Вы моя ученица и делайте так, как я скажу. А то, что вы думаете, не имеет никакого значения!». Позже он вступил в нацистскую партию. После ухода из аспирантуры Ауэрбах снова преподавала биологию в нескольких школах в Берлине, пока нацистскими властями не был принят закон, запрещающий евреям преподавание в школах.

Исследования в Эдинбурге

По совету матери в 1933 году она покинула Германию и переехала в Шотландию в Эдинбург. Там в 1935 году она получила докторскую степень в Институте генетики животных при Эдинбургском университете и оставалась связанной с этим институтом в течение всей своей научной карьеры. Вначале она работала ассистентом инструктора по генетике животных, в 1947 году она стала преподавателем, в 1967 году профессором генетики и в 1969 году почётным профессором (Professor emeritus).

Диссертация Ауэрбах была о развитии лапок у Drosophila. После защиты диссертации она стала личным ассистентом директора института Френсиса Кру (Francis Crew), который познакомил её с активной группой исследователей, в которую она была принята. Кру приглашал в Эдинбург многих известных специалистов, включая Джулиана Хаксли, Дж. Б. С. Холдейн, и, что оказалось особенно важно для Шарлотты, Германа Джозефа Мёллера.

Мёллер, знаменитый генетик и исследователь мутагенеза, работал в Эдинбурге в 1938—1940 гг. и познакомил Ауэрбах с подходами к интересующей его проблеме. Первоначально, когда Кру предложил ей работать с Мёллером, Ауэрбах отказалась. Однако Мёллер, присутствовавший при разговоре, в котором Шарлотта перечила своему начальнику, заверил её, что он хотел бы работать только с теми людьми, которые сами заинтересованы в его исследованиях. Но поскольку Шарлотта интересуется тем, как работают гены, пояснил Мёллер, чтобы понять это, было бы важно разобраться с тем, что происходит, если гены мутируют. Это Шарлотту убедило. Позже она вспоминала: «Его энтузиазм в исследованиях мутаций был столь заразителен, что я с того самого дня полностью переключилась на их изучение. Я никогда об этом не пожалела».

Основные достижения

Известность пришла к Шарлотте Ауэрбах после 1942 года, когда она обнаружила вместе с А. Дж. Кларком и Дж. М. Робсон, что иприт и ипритоподобные соединения способны повышать частоту мутаций у дрозофилы, и химическое воздействие вызывает появление полных и мозаичных мутантов через ряд поколений. Она изучала причины такой мозаичности, предмутационные потенциальные изменения в хромосомах, влияние физических и химических факторов на механизм мутаций. Шарлотта Ауэрбах открыла (одновременно с И. А. Рапопортом, 1946) мутагенное действие многих химических веществ. Выдвинула ряд гипотез о действии мутагенов и о причинах мутагенной специфичности. Она опубликовала 91 научную работу.

Другие интересы

Помимо своей научной работы она принимала участие в многочисленных музыкальных мероприятиях. Она поддержала Кампанию за ядерное разоружение, была ярым противником апартеида. В 1947 году она опубликовала книгу сказок под названием Adventures with Rosalind под псевдонимом Шарлотта Остин (Charlotte Austen).

Отсутствующая семья

Шарлотта была единственным ребёнком у её родителей. В 1933 году, в возрасте 34 лет, она бежала в Шотландию из-за антисемитизма. Она так никогда и не вышла замуж и у неё не было собственных детей. Тем не менее, детей она очень любила, и как-то призналась друзьям, что она бы пожертвовала наукой ради собственной семьи. Неофициально она усыновила двух мальчиков. Первый, Майкал Оверн (Michael Avern), был сыном немецкоязычной компаньонки её пожилой матери. Она помогла воспитать Майкла и позже оставила ему свой дом в Эдинбурге. Другой, Анджело Алеччи (Angelo Alecci), происходил из бедной сицилийской семьи, и Фонд «Save the Children» соединил Шарлотту с ним. Кроме того, она заботилась о её пожилой матери. В 1989 году, в возрасте 90 лет, она передала свой дом в Эдинбурге Майклу и переехала в «Дом Эббифилд» (Abbeyfield) на Грэндж Лоан (Grange Loan) в Эдинбурге, который находился в ведении церкви. Она скончалась там пять лет спустя, в 1994 году.

Помимо её выдающегося вклада в науку, Шарлотта Ауэрбах была исключительным человеком во многих других отношениях, окружавшие помнят её широкие интересы, независимость, скромность и кристальную честность. Она всегда чувствовала, что что-то упущено в её жизни, чувствовала, что другими людьми с семьями, подобно её двоюродной сестре, прожиты жизни куда богаче, чем её. В письме к ней она цитирует Эдуарда Мёрике «Wolltest mit Freuden mich nicht ueberschuetten, und wolltest mit Leiden mich nicht ueberschuetten» — (Вы не хотите излить на меня радость — и вы не хотите излить на меня страдание). Она писала, что ей не хватает чувства, что она самый любимый человек хоть для кого-то.

Награды, почётные звания и отличия

• 1947 — премия Кейса (Keith) Королевского общества в Эдинбурге,
• 1949 — член Королевского Общества Эдинбурга,
• 1957 — член Королевского Общества,
• 1968 — Иностранный член Датской академии наук,
• 1970 — Иностранный член Национальной академии наук США,
• 1975 — Почётная степень Лейденского университета,
• 1977 — медаль Дарвина Королевского общества,
• Почётная степень Тринити-колледжа, Дублин,
• Почётная степень Кембриджского университета,
• 1982 — Prix de d’Institut de la Vie (Fond, Electricité de France),
• 1984 — Премия Грегора Менделя немецкого Генетического общества,
• 1984 — Почётная Ученая степень Университета Индианы, США
• Член Национальной Академии Наук США

Однако самой значимой наградой для неё была телеграмма её героя, Германа Джозефа Мёллера, отправленная после того, как их первые поразительные результаты по мутантам были получены в июне 1941 года. Она гласила: «Мы в восторге от вашего важнейшего открытия, распахивающего величайшее поле для теоретической и практической деятельности. Поздравляю».

Не выдвижение на Нобелевскую премию

В 1946 году Нобелевскую премию по физиологии и медицине получил Герман Джозеф Мёллер за «открытие появления мутаций под влиянием рентгеновского излучения». Вполне логичным выглядело желание Нобелевского комитета в 1962 году отметить и первооткрывателей химического мутагенеза Шарлотту Ауэрбах и Иосифа Рапопорта. Но, как предполагают, Нобелевский комитет, испуганный острой реакцией советских властей на присуждение премии Б. Л. Пастернаку, решил проявить дипломатичность и выяснить заранее, каково будет мнение о присуждении премии опальному генетику Рапопорту. И. А. Рапопорта вызвали в отдел науки ЦК КПСС и предложили подать заявление о восстановлении в партии для того, чтобы власти не возражали против присуждения ему премии. (Рапопорт вступил в КПСС на фронте в 1943 году и был исключен в 1949 г. за несогласие с выводами сессии ВАСХНИЛ 1948 года). Подавать такое заявление Рапопорт отказался. В результате за открытие химического мутагенеза премия вообще не была присуждена, и, таким образом, без награды остался не только советский ученый, но и его коллега из Эдинбурга.

Ауэрбах специально приезжала в Москву, чтобы познакомиться с советским коллегой. Они также тепло общались на международной конференции в Брно, посвященной столетию Менделя, в 1965

Научные труды

Книги

На русском языке:

• Ауэрбах Шарлотта. Генетика в атомном веке. Атомиздат: 1959. 77 с. Тираж: 22 000; Изд. 2-е Атомиздат: 1968. 88 с.
• Ауэрбах Ш. Генетика. Атомиздат: 1966. 322 с. Тираж: 100 000; Изд. 2-е Атомиздат: 1968. 280 с. Тираж: 120 000
• Ауэрбах Ш. Наследственность. Атомиздат, 1969 Тираж: 200 000;
• Ауэрбах Ш. Проблемы мутагенеза. 1978

На английском языке:

• Auerbach C, 1961, 1964. The Science of Genetics. New York, Harper & Row.
• Auerbach C, 1965. Notes for Introductory Courses in Genetics. Edinburgh: Kallman.
• Auerbach C, 1976. Mutation Research: Problems, Results and Perspectives. London: Chapman & Hall.

Избранные статьи

• Auerbach C, Robson J. M., 1946. Chemical Production of Mutations. Nature 157 P. 302.
• Auerbach C, Robson J. M., Carr J. G., 1947. Chemical Production of Mutations. Science 105:243-247.
• Auerbach C, 1960. Hazards of Radiation. Nature 189:169.
• Auerbach C, 1961. Chemicals and their effects. In: Symposium on Mutation and Plant Breeding, National Research Council Publication 891, 120—144. Washington DC: National Academy of Sciences.
• Auerbach C, 1962. Mutation: An introduction to research on Mutagenesis. Part I. Methods. Edinburgh: Oliver & Boyd.
• Auerbach C, 1962. The production of visible mutations in Drosophila by clorethylmethanesulfonate. Genetical Research 3:461-466.
• Auerbach C, D. S. Falconer, J. A. Isaacson 1962. Test for sex-linked lethals in irradiated mice. Genetical Research 3: 444—447.
• Auerbach C, 1963. Stages in the cell cycle and germ cell development. In: Radiation effects in Physics, Chemistry and Biology, edited by Ebert M & A Howard, 152—168. Chicago Year Book Medical.
• Auerbach C, 1966. Chemical induction of recessive lethals in Neurospora crassa. Microbial Genetics Bulletin 17:5.
• Auerbach C, 1966. Drosophila tests in pharmacology. Nature 210:104.
• Auerbach C, 1967. The chemical production of mutations. Science 158:1141-1147.
• Auerbach C, D. Ramsey, 1967. Differential effect of incubation temperature on nitrous acid-induced reversion frequencies at two loci in Neurospora. Mutation Research 4:508-510.
• Auerbach C, 1970. Remark on the 'Tables for determining statistical significance of mutation frequencies'. Mutation Research 10:256.
• Auerbach C, D. Ramsey, 1970. Analysis of a case of mutagen specificity in Neurospora crassa. II Interaction between treatments with diepoxybutane (DEB) and ultraviolet light. Molecular and General Genetics 109:1-17.
• Auerbach C, 1970. Analysis of a Case of mutagen specificity in Neurosopra crassa III. Fractionated treatment with diepoxybutane (DEB). Molecular and General Genetics 109:285-291.
• Auerbach C, B. J. Kilbey 1971. Mutation in eukaryotes. Annual Review of Genetics 5:163-218.
• Auerbach C, D. Ramsay 1971. The problem of viability estimates in tests for reverse mutations. Mutation Research 11:353-360.
• Auerbach C, 1973. Analysis of the storage effect of diepoxybutane (DEB). Mutational Research 18:129-141.
• Auerbach C, M. Moutschen-Dahmen, J. Moutschen, 1977. Genetic and cytogenetic effects of formaldehyde and related compounds. Mutation Research 39:317-362.
• Auerbach C, 1978. A pilgrim’s progress through mutation research. Perspectives in Biology and Medicine 21:319-334.

Литература

• [100v.com.ua/ru/Auerbah-Sharlotta-person Знаменитые, великие, гениальные люди.]

Отрывок, характеризующий Ауэрбах, Шарлотта

Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.