Ауэр, Кароль

Кароль Ауэр или Карл Ауэр (польск. Karol Auer, чеш. Karel Auer, нем. Karl Auer; 1818—1859) — литограф и график, вероятно чешского происхождения, более 20 лет работал в Львове и Галичине.

Биографические сведения

По происхождению чех. Окончил Венский университет. В 1830-х годах приехал работать во Львов по приглашению владельца типографии Пиллера.

Первые известные литографические работы Ауэра во Львове датированы 1837 годом. Уже с начала 1840-х годов Ауэр создал литографические портреты Болеслава Храброго и Адама Чайковского, а в типографии Петра Пиллера вышли портреты Казимежа Ягеллончика, графа Александра Фредра, митрополита Атаназия Шептицкого, генерала Дверницкого и других выдающихся граждан Австро-Венгерской империи, преимущественно польского происхождения (Т. Ленартовича, В. Залесского, М. Гриневецкого, Н. Куземского).

Там же, в типографии Пиллера, увидели свет виды львовской Ратуши, львовской бойницы — усадьбы львовского куркового братства, ярмарки возле собора Св. Юра, Песочной горы с остатками Высокого Замка, изображены автором с башни ратуши, и других ключевых в структуре города сооружений.

В конце первой половины 19 века Ауэр сделал подборку литографий с видом галицких сел и местечек для альбома «Сборник самых прекраснейших окраин Галиции».

Галерея

Вид города и замка в Золочёве	Замок в Подгорцах	Собор Святого Юра

Литература

• Ars longa, vita brevis! // City Life. — 2005. — № 4(11). — Травень.
• Ауер Кароль / / Искусство Украины: Биографический справочник / Под редакцией А. В. Кудрицкого . — К., 1997. — С. 29.

Ссылки

• [www.infoukes.com/newpathway/49-50-2006_Page-25-1.htm Павел Лопата. Произведения искусства, посвященные Львову]

Отрывок, характеризующий Ауэр, Кароль

На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»