Афан
Афан (VI век) — святой епископ валлийский, священномученик. День памяти — 16 ноября, 17 ноября.
Святой Афан (Afan, Avan) из семейства Кунеды, по преданию, был епископом. Его имя было дано храму (англ.) в местечке Лланафан (англ.), Брекнок.
Содержание
Житие
С. Баринг-Гульд (англ.) в «Житиях британских святых» (1907) сообщает, что св. Афан был сыном Кедига ап Кередига и правнуком Кунеды Влединга[1], короля Гвинедского, и что его матерью была св. Тегфедд (Tegfedd), или Тегведд (Tegwedd), дочь Тедига Фоэла (англ.), лорда Пенллинского (англ.) в Мейрионнидде (англ.), и что он жил в начале VI века.[2] Св.Афана называли Буэлльт (Buellt), или Буалльт (Buallt)[3], указывая на то, что он был епископом кантрева Буалльт[4],[2]. Его мать считается легендарной фигурой, матерью Талиесина из истории о Керидвене, с которой связано озеро Бала (Llyn Tegid, Bala Lake). Имя Афан могло иметь происхождение от латинского Аманд (Amandus), но могло быть и названием реки (англ.).[2]
С.Баринг-Гульд уточняет, что св. Афан был убит ирландскими пиратами (или датчанами) а берегу реки Хвефри (River Chwefri), и что его могила в Лланафан Фавр (англ.) располагается на месте его мученической кончины. В цитируемом источнике пишется, что "нет ничего невероятного, что он был третьим епископом Лланбадарнским (англ.)[5], и его храмы расположены в области, которая могла входить в эту епархию."[2]
По линии отца св.Афан был двоюрным братом св. Давида, покровителя Уэльса. Одно из преданий гласит, что он был предшественником жившего в X веке епископа Июана (Ieuan), убитого разбойниками-викингами. Известно чудо, явленное в освящённом в честь святого храме: англо-норманский лорд Филипп де Браоз охотился в тех краях и решил, что храм будет удобным местом, где он и его собаки могли бы провести ночь. Проснувшись на рассвете, он обнаружил, что ослеп, а его собаки взбесились. Зрение вернулось к нему лишь тогда, когда он принял решение об участии в Крестовых походах. Ту же историю рассказывает Гиральд Камбрийский в своём Description of Wales (1188) [6].
Почитание
Святому Афану посвящены храмы в Лланфан Фавр и Лланфан Фехан, Llanafan Fechan в деканате Билт (англ.). Ещё один храм в деканате Лланбадарн Фафр в Кередигионе, называется Лланафан-и-Траусгоэд (Llanafan-y-Trawsgoed). Предположение о том, что когда-то существовала епархия Лланафан Фавр и что св. Афан был её епископом, некоторым авторам представляется невероятным, так как оно основано на надписи на могиле св. Афана в Лланафан Фавр, которая гласит HIC IACET SANCTUS AVANUS EPISCOPUS ("Here lies Saint Avan, Bishop").[2] Буквы глубоко прорезаны беневентанским, ломбардским шрифтом (англ.), слегка украшены орнаментом и располагаются на верхнем камне плоской продолговатой гробницы-алтаря в церковном дворе.[2]
The Деметианский календарь (Demetian Calendar) указывает на поминание св.Афана 16 ноября, но другие календари, в частности, Уэлш Праймерс (Welsh Prymers) от 1618 и 1633 годов указывают в качестве дня поминания 17 ноября.[2]
Тропарь, глас 1
- Llanafan remembers thee, O Hierarch Afan,/
- thou teacher of piety, pastor, guide and inspirer of men's hearts./
- Wherefore, O holy one, entreat Christ our God/
- that He will grant great mercy to our souls.
Напишите отзыв о статье "Афан"
Примечания
- ↑ Cedig ap Ceredig ap Cunedda Wledig
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Baring-Gould Sabine. [books.google.com/books?id=sE8XtmIpKZUC&dq The Lives of the British Saints: The Saints of Wales and Cornwall and such Irish Saints as have Dedications in Britain]. — London: Charles J. Clark, for the Honourable Society of Cymmrodorion, 1907. — P. 114–115.
- ↑ Rees, p. 208
- ↑ [www.catholic.org/saints/saint.php?saint_id=1149 St. Afan]. Saints and Angels. Catholic Online. [www.webcitation.org/6APkV6m84 Архивировано из первоисточника 4 сентября 2012].
- ↑ Enwogion Cymru 1852: 29
- ↑ Gerald of Wales. [books.google.com/books?id=puyem4d6wJ8C&pg=PA77&dq=saint+afan&ei=q1Q7R52uCoue7wLA0ajYCg&sig=6mu90xOoFfSdr-L5LIrA7A1BH_8#PPA79,M1 The Journey Through Wales and the Description of Wales]. — Penguin Classics, 1978. — P. 78–79. — ISBN 0140443398.
Ссылки
- [groups.yahoo.com/group/celt-saints/message/4397 Кельтские и староанглийские святые]
Отрывок, характеризующий Афан
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
