Радищев, Афанасий Александрович

Афанасий Александрович Радищев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">А. П. Боголюбов. Портрет Афанасия Александровича Радищева. 1855 год</td></tr>
Подольский губернатор
3 (15) мая 1842 — 14 (26) ноября 1846
Предшественник:	Карл Яковлевич Флиге
Преемник:	Василий Семёнович Сотников
Витебский губернатор
14 (26) июня 1847 — 17 (29) марта 1848
Предшественник:	Михаил Михайлович Татаринов
Преемник:	Сергей Алексеевич Долгоруков
Ковенский губернатор
17 (29) марта 1848 — 3 (15) апреля 1851
Предшественник:	Сергей Алексеевич Долгоруков
Преемник:	Пётр Иванович Шварц
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	Илимск, Иркутская губерния
Смерть:	село Верхнее Аблязово, Кузнецкий уезд, Саратовская губерния
Род:	Радищевы
Отец:	А. Н. Радищев
Супруга:	Камилла Ивановна Радищева
Военная служба
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Звание:	генерал-майор

Афана́сий Алекса́ндрович Ради́щев (3 [14] сентября 1796, Илимск, Иркутская губерния — 26 октября [7 ноября] 1881, Верхнее Аблязово, Саратовская губерния) — русский чиновник и военный из рода Радищевых: генерал-майор, подольский, витебский и ковенский губернатор. Младший сын писателя Александра Радищева.

Биография

Происхождение и ранние годы

Афанасий Александрович Радищев родился 3 (14) сентября 1796 года в заштатном городе Илимске Иркутской губернии, где с 4 (16) января 1792 года проживал его отец Александр Николаевич Радищев, отбывающий десятилетнюю ссылку за написанный им роман «Путешествие из Петербурга в Москву»..

Александр Радищев впервые женился в 1775 году на Анне Васильевне Рубановской, приходившейся племянницей его товарищу по обучению в Лейпциге Андрею Кирилловичу Рубановскому и дочерью чиновнику Главной дворцовой канцелярии Василию Кирилловичу Рубановскому. В этом браке родилось четверо детей (не считая двух дочерей, умерших в младенчестве): Василий, Николай, Екатерина и Павел. Первая жена Александра Радищева умерла при рождении сына Павла в 1783 году.

После высылки писателя, к нему в Илимск, вместе с его двумя младшими детьми (Екатериной и Павлом) приехала младшая сестра его первой жены Елизавета Васильевна Рубановская (1757—97). В ссылке они вскоре начали жить как муж и жена. Сын писателя Павел Александрович Радищев позже писал, что они были обвенчаны, однако В. П. Семенников и П. Н. Берков оспаривали это утверждение, считая что «никакой священник не рискнул бы обвенчать их», так как подобный брак приравнивался к кровосмешению. У Александра Николаевича и Елизаветы Васильевны родилось трое детей: дочери Анна и Фёкла и младший сын — Афанасий, названный в честь дедушки писателя — Афанасия Прокофьевича Радищева. Статус этих детей Александра Радищева оставался юридически неполноценным. По воспоминаниям Павла Радищева их отказался признать даже отец писателя Николай Афанасьевич, заявивший сыну: «Или ты татарин, чтоб жениться на свояченице? Женись ты на крепостной девке, я б её принял, как свою дочь.»

Вскоре, после смерти Екатерины II и восшествия на престол Павла I, в 1797 году отцу Афанасия Радищева было разрешено вернуться из ссылки и поселиться в отцовском имении в селе Немцово Калужской губернии. По дороге из ссылки в апреле 1797 года простудилась и умерла в Тобольске мать Афанасия Радищева — Елизавета Васильевна.

После воцарения Александра I отец Афанасия Радищева получил полную свободу, а в 1801 году переехал в Санкт-Петербург, где был привлечён к составлению законов, но уже спустя год погиб при не до конца ясных обстоятельствах. После смерти писателя его дети от второго брака были по ходатайству графа А. Р. Воронцова и Г. И. Ржев­ской приняты в закрытые учебные заведения «с фамилиею Радищевых».

Служба

Вступил в службу офицером 10 февраля 1814 года. С 1827 года служил в Корпусе жандармов, в 1829 году был переведён в жандармский полуэскадрон, а в 1835 году назначен полицмейстером Петербурга. В 1838 году был назначен председателем Петербургской управы благочиния, а с 1839 года находился при Киевском военном губернаторе от Корпуса жандармов.

3 [15] мая 1842 года был назначен исправляющим должность военного губернатора города Каменец-Подольского и Подольского гражданского губернатора. 23 сентября (5 октября) — 24 сентября (6 октября) 1842 года принимал в Каменец-Подольском императора Николая I. В Каменец-Подольском Афанасий Александрович прослужил четыре с половиной года, не будучи утвержденным в должности. В 1842 году был награждён землей по чину, а в 1843 году произведен в генерал-майоры.

16 [28] октября 1846 года Афанасий Александрович, с разрешения начальства, отправился в 28-дневный отпуск, а в первый день после его окончания, 14 [26] ноября, был уволен от должности, согласно прошению, с причислением к Министерству внутренних дел.

14 [26] июня 1847 года Афанасий Александрович Радищев был назначен витебским губернатором, а 17 [29] марта 1848 года — переведен на должность ковенского губернатора, которую занимал до 3 [15] апреля 1851 года.. По свидетельству генерал-адъютанта И. С. Фролова, однажды император Николай I собрал сведения через III отделение, кто из губернаторов не берет взятки. Оказалось, что таких только двое — ковенский губернатор Афанасий Радищев и киевский губернатор Иван Иванович Фундуклей. Царь оставил эту информацию без последствий и прокомментировал её следующим образом:

Что не берет взяток Фундуклей — это понятно, потому что он очень богат, ну а если не берет их Радищев, значит он чересчур уж честен

В дальнейшем некоторое время состоял причисленным к МВД.

В отставке

Выйдя в отставку поселился в своём имении при селе Верхнем Аблязове Кузнецкого уезда Саратовской губернии. Умер 26 октября [7 ноября] 1881 года. Жена Камилла Ивановна, католичка, пережила его на 6 лет.

Награды

• Орден Святого Станислава 2-й ст. (1833);
• Орден Святой Анны 2-й ст. (1835);
• знак отличия беспорочной службы «XX лет» (1838);
• императорская корона к ордену Св. Анны 2-й ст. (1838);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1840);
• Орден Святого Георгия 4-й ст. за 25 лет (5 декабря 1841);
• знак отличия за XXX лет службы (1847);
• Орден Святого Станислава 1-й ст. (1848);
• знак отличия за XXXV лет службы (1854).

Литература

• Список генералам по старшинству. Составлен по 21 декабря 1852 года. — СПб., 1852. — С. 297.
• Список генералам по старшинству на 1857 год. — СПб., 1857. — С. 247.
• Список генералам по старшинству на 1859 год. — СПб., 1859. — С. 259.
• Губернии Российской империи. История и руководители. 1708—1917. — Москва: Объединенная редакция МВД России, 2003 — С. 65, 139, 223.
• Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи (XVIII — начало XX века).— Издание 2-е, исправленное и дополненное.— Москва, 2001.;— С.275, 297, 321.
• Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в.— Москва: Мысль, 1978.— С. 146, 147, 151, 154, 156, 162.
• Скрипник Анатолій. Державні установи Подільської губернії в 1793—1914 рр.: Монографія.— Кам’янець-Подільський, 2012. — С. 65—66, 78, 152—153, 208.
• Будзей Олег. [h.ua/story/397758/ Таємниця пакета № 7248] // Подолянин. — 2004. — 24 січня. — С. 8.
• [regiment.ru/bio/R/183.htm Биография на сайте «Русская императорская армия»]

Отрывок, характеризующий Радищев, Афанасий Александрович

Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.