Нестеров, Афанасий Иванович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Афанасий Иванович Нестеров»)
Перейти к: навигация, поиск

Афанасий Иванович Нестеров — думный дворянин, двинский воевода с 9 сент. 1670 по 1673 г. 19 янв.; строил в Архангельске (после пожара, происшедшего 15 сент. 1669 г.) деревянный острог со съезжею избою и воеводским домом при царе Алексее Михайловиче.



Биография

В 1634 г. пожалован из «житья» в стряпчие. В сентябре 1655 года А. И. Нестеров, был послан ближним боярином князем Я. К. Черкасским к шведскому генералу, гр. Делагарди, который дал знать боярину, что город Друя сдался шведам. А. И. Нестеров был представлен графу Делагарди и заявил, что В. П. Шереметев взял в 1654 г. города Друю, Дриссу и Глубокое и что жители этих городов присягнули на верность Московскому царю; упомянул также, что Радзивилл пишется воеводой Виленским и гетманом великого княжества Литовского, тогда как Вильна принадлежит тоже царю Московскому. Делагарди обещал довести об этом до сведения короля шведского и освободить всех московских пленников, находившихся у Радзивилла. В 1656 году А. И. Нестеров был столоначальником и состоял товарищем боярина Милославского, управлявшего Приказом Ствольного дела; в 1661 г. был товарищем у окольничего и оружейничего Хитрово, управлявшего Оружейной Палатой. В 1662 г. ездил в Варшаву с предложением перемирия на время посольских съездов.

В 1667 году А. И. Нестеров ездил в Турцию во главе посольства для укрепления «исконной братской дружбы и любви» и для переговоров относительно вселенских патриархов. С ним было послано для патриарха константинопольского Парфения великого государя жалованье (соболи на 300 р.) и грамота, но в то же время поручено просить господаря молдавского, чтобы он содействовал низложению Парфения и возведению на престол прежнего патриарха Дионисия, «друга патриархов Паисия и Макария». Подъехав к Азову, А. И. Нестеров послал Азовскому владетелю, паше Моллагини, грамоту и соболи с переводчиком, присовокупив обычное требование, чтобы паша скорее отпустил посольство в Царьград. Но паша не удовольствовался этими подарками и стал делать всевозможные затруднения, не давал кораблей и предложил ехать до реки Кубана сухим путём. В Царьград посольство прибыло 5 ноября. Турецкий султан Магомет находился в это время в Адрианополе, и приемом посольства распорядился его «наместник» Исуп-паша: он приказал дать двор, где стоять, призвал к себе в дом, угостил обедом и подарил золотые кафтаны. Лишь через шесть недель был получен указ султана, чтобы Нестеров с товарищами ехали в Адрианополь. Там они тоже были приняты с почетом, снова получили по золотому кафтану и видели султана как в начале, так и в конце своего пребывания в Адрианополе, где перезимовали.

В 1670 году А. И. Нестеров будучи думным дворянином, послан на воеводство в Архангельск. Главной заботой Нестерова была постройка в Архангельске каменных гостиных дворов, а затем каменного же города, так как во время сильного пожара, бывшего до его приезда, сгорели город, приказная изба, житницы с хлебом и много казны. Нестеров усердно принялся за построение Архангельска, начатое 16 мая 1671 г., и старался доставить казне прибыль и за сделанную экономию в расходах получил от царя грамоту с «похвалою». По докладу Нестерова царь приказал перенести амбары, построенные иноземцами самовольно после пожара 1667 г. на церковных и алтарных местах, «в иные места, где пристойно». 19 января 1673 г. на смену Нестерова приехал новый воевода, князь Долгорукой и принял от него строения и наличные заводы и запасы.

Источники

  • Акты археогр. экспед., IV, 124;
  • Акты исторические, IV, с. 302, 477;
  • Доп. к Акт. ист., IIІ, V и VI;
  • Акты Москов. госуд., II, 485, 531;
  • Соловьев, История России, тт. X и XI;
  • Барсуков, Списки городовых воевод XVII ст., с. 65;
  • Эйнгорн, Очерки из истории Малороссии в ХVIІ в., М., 1899 г., с. 382, 391, 394, 459, 538;
  • Забелин, «Посольские путешествия в Турцию в ХVII в.», («Рус. Стар.» 1877 г., т. XX); «Рус. Арх.» 1889 г., № 5, с. 9—10.

Напишите отзыв о статье "Нестеров, Афанасий Иванович"

Отрывок, характеризующий Нестеров, Афанасий Иванович

Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.