Чирков, Афанасий Михайлович
Поделись знанием:
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
(перенаправлено с «Афанасий Михайлович Чирков»)
Афанасий Михайлович Чирков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 5(18).3.1917 — 5.1918 | ||
| ||
| 1922 — 1924 | ||
| Предшественник: | Минин, Михаил Петрович | |
| Преемник: | Селиванов, Дмитрий Ильич | |
| Рождение: | 1887 | |
| Смерть: | 1959 | |
Афанасий Михайлович Чирков (1887—1959) — советский государственный и партийный деятель.
Родился в деревне Княгино Сольвычегодского уезда Вологодской губернии. Член РСДРП с 1903 года.
Окончил 3 класса Тотемской учительской семинарии (1903), Казанское речное училище.
Работал слесарем в судоремонтных мастерских в Михайловском затоне около города Великий Устюг Вологодской губернии, с 1907 года — в Архангельске.
Участник революции 1905—1907 гг. В 1909 году арестован, осуждён к административной высылке под гласным надзором полиции в Архангельскую губернию.
Участник Первой мировой войны, награждён Георгиевским крестом 4 степени.
- 5(18).3.1917 — 5.1918 первый председатель Котласского комитета РСДРП(б)—РКП(б).
- С июля 1918 по март 1919 года военком Северо-Двинской флотилии.
- 3.1919 — 1922 начальник Северо-Двинского губернского лесного комитета.
- 9.1922 — 7.1924 ответственный секретарь областного комитета РКП(б) Автономной области Коми (Зырян).
- 1924-1932 на хозяйственной работе, в т.ч. руководил предприятиями.
- 25.12.1932 — 22.12.1937 гг. — Главный Государственный арбитр Карельской АССР.
- с декабря 1937 г. народный комиссар местной промышленности Карельской АССР.
1941—1943 на подпольной работе в Новочеркасске.
После войны — на советской, партийной и хозяйственной работе в Новочеркасске, где и умер.
Делегат XII и XIII съездов ВКП(б).
Источники
- Председатель Совета [Текст] / В. Ракитин // Незабываемые имена : Биографические очерки. — Архангельск : Северо-Западное книжное изд-во, 1979. — с. 198—200.
- [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=7&sid=1122 ПЕРВЫЕ СЕКРЕТАРИ КОМИ РЕСКОМА (ОБКОМА) ПАРТИИ]
- Незабываемые имена : библиографические сведения о борцах за освобождение Севера. кн. изд., 1979
- [www.knowbysight.info/ChCC/08320.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
- gsrk.ru/static/data/docs/6000/64.pdf
- karelia.arbitr.ru/museum/museum.html#
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не проставлены тематические категории. Вы можете помочь проекту, найдя их или создав новые, а потом добавив их в статью.
|
Напишите отзыв о статье "Чирков, Афанасий Михайлович"
Отрывок, характеризующий Чирков, Афанасий Михайлович
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
