Афанасий (Кулибин)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Афанасий и фамилией Кулибин.

Епископ Афанасий (в миру Абрам Абрамович Кулибин или Телицын; 1803, Вятская губерния — 1865, Хвалынск) — епископ Древлеправославной Церкви Христовой (старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию), епископ Саратовский.

Биография

Происходил из крестьян Вятской губернии. Незаурядные личные качества ещё в юношеском возрасте доставили Афанасию дружбу и уважение известных в старообрядчестве деятелей — поволжских купцов Мальцовых, Абачиных, Михайловых, Симаковых и др.

В 22 года он поступил в Верхне-Преображенский монастырь на Иргизе, где и принял иноческий постриг. Через несколько лет был избран в монастырские экономы. И по должности, и по тому уважению, которое он заслужил благодаря природному уму и волевым качествам, Афанасий вместе с игуменом Силуяном, казначеем Платоном и монастырским секретарём Афанасием Кочуевым принимал участие в делах духовного и административного управления монастырём.

Вскоре после прибытия в Россию рукоположенного в Белой Кринице епископа Софрония инок Афанасий был в 1850 году им поставлен в сан архимандрита.

В 1855 году по прошению саратовских старообрядцев архиепископ Антоний рукоположил его в епископа на Саратовскую кафедру.

Вследствие возникших недоразумений между архиепископом Антонием и епископом Казанским Пафнутием и решения архиепископа Антония удалиться из Москвы во Владимир, Афанасий был избран на московский архиепископский престол. Однако он направил в августе 1861 года российскому Освященному собору прошение, в котором изложил условия, от выполнения которых зависело, примет ли он избрание на московскую кафедру или нет. Освященный собор признал эти требования вполне справедливыми, но архиепископ Антоний остался на московской кафедре, и приглашение занять московский престол повторено не было.

Умер в 1865 году в Хвалынске. Похоронен там же.

Ссылки

• [krotov.info/history/19/56/belokr.html Архиереи Русской Православной Старообрядческой Церкви в 1846—2002]

Отрывок, характеризующий Афанасий (Кулибин)

– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.