Афанасий (Мартос)

Афанасий

Архиепископ Афанасий (в миру Антон Викентьевич Мартос; 8 (21) сентября 1904, деревня Завитая, Слуцкий уезд, Минская губерния — 3 ноября 1983, Буэнос-Айрес, Аргентина) — епископ Русской Православной Церкви за границей, архиепископ Буэнос-Айресский и Аргентинский.

Биография

Родился в деревне Завитая близ Несвижа Минской губернии. В 1920 году его родное село вошло в состав Польши.

Окончил народное училище в селе Крутой Берег, высшее училище в Несвиже, в 1925 году — гимназию в Несвиже.

В 1926—1930 годы учился на православном богословском факультете Варшавского университета. В 1933 году получил степень магистра богословия за диссертацию «Святитель Димитрий, митрополит Ростовский, как пастырь и учитель пастырей».

4 января 1927 года в Почаевской лавре наместником архимандритом Дамаскином пострижен в монашество с именем в честь преподобномученика Афанасия (Филипповича).

29 января 1928 года в кафедральном соборе во имя равноапостольной Марии Магдалины в Варшаве был рукоположён во иеродиакона архиепископом Алексием (Громадским). В конце марта 1929 года рукоположён в сан иеромонаха епископом Симоном (Ивановским).

До июня 1930 года окормлял русскую общину в местечке Благодатное близ Варшавы, затем служил настоятелем Петропавловской церкви в городе Воломин.

С декабря 1931 года — наместник Яблочинского моастыря и заведующий приютом для престарелого духовенства при обители.

В октябре 1932 года переведён в село Турковичи на Холмщине, где устроил подворье Турковичского монастыря.

С 1933 по август 1934 года — настоятель храмов в Кельце и Радоме.

С 1934 года служил воспитателем и инспектором в интернате для студентов богословского факультета Варшавского университета.

В 1938 году возведён в сан игумена, затем — в сан архимандрита.

В 1939 году окончил курс педагогики на гуманитарном факультете Варшавского университета со степенью доктора богословия за сочинение «Великий Катехизис Киевского митрополита Петра (Могилы)».

С марта 1940 года — настоятель Турковичской обители.

После оккупации Белоруссии немецкими войсками власти потребовали от архиепископа Пантелеимона (Рожновского) создания «Белорусской автокефальной православной национальной Церкви», независимой от Русской Церкви.

3-9 марта 1942 года архимандрит Афанасий принял участие в Соборе белорусских епископов в Минске, даровавшем архиепископу Пантелеимону титул митрополита, но не провозгласившем Белорусскую Церковь автокефальной. По благословению митрополита Пантелеимона архимандрит Афанасий подготовил проект устава Белорусской Церкви. Возглавил Учебный комитет при учреждённом на соборе Синоде Белорусской Церкви.

8 марта 1942 года в минском кафедральном соборе хиротонисан во епископа Витебского с поручением временное управлять Новогрудской епархией. В Новогрудке Афанасий организовал двухгодичные пастырские курсы.

Являлся противником вмешательства местных коллаборационистов во внутреннюю жизнь Церкви.

В июне 1944 года, опасаясь репрессий со стороны советских властей, весь белорусский епископат во главе с митрополитом Пантелеимоном покинул Белоруссию.

5 апреля 1946 года на Архиерейском Соборе в Мюнхене вместе с иными белорусскими епископами вошёл в состав клира Русской Православной Церкви заграницей.

В мае 1946 года года в Мюнхене созвал Собор белорусских и украинских епископов, эмигрировавших из России.

В сентябре 1946 года Синодом РПЦЗ назначен администратором и правящим архиереем Северо-Германской епархии с кафедрой в Гамбурге. Окормлял лагеря русских беженцев.

В 1950 году был назначен епископом Мельбурнским, викарием Австралийской епархии, но пока епископ Афанасий находился в морском плавании по пути в Австралию, его перевели на Брисбенское викариатство той же епархии. Прибыл в Австралию 12 июля.

В октябрь 1953 года назначен в Тунис управляющим приходами в Северной Африки. Но так как в Тунисе не было священника в приходе, посланный архиерей должен был исполнять обязанности священника. Так как Афанасию не удалось получить визу, назначение было отменено.

В конце февраля 1954 года определён быть епископом Эдмонтонским. Так как власти не дали разрешения на въезд, назначение было отменено. Всё это время проживал в Австралии.

В начале 1956 года по собственному прошению переведён на Аргентинскую и Парагвайскую кафедру. В конце февраля вылетел в Буэнос-Айрес. Многое сделал для приобретения общинами РПЦЗ в Аргентине юридического статуса и признания со стороны властей. Его стараниям и в Буэнос-Айресе был построен кафедральный собор.

В конце августа 1957 года во внимание к его усердному служению Святой Церкви и архипастырским трудам по управлению Аргентинской епархией возведён в сан архиепископа.

Его стараниями в Русскую Зарубежную Церковь перед Пасхой 1961 года храм вместе с клиром вернулся Свято-Троицкий храм в Буэнос-Айресе. За это 17 августа того же года награждён бриллиантовым крестом на клобук.

5 сентября 1969 года решением Синода переведён на Австралийскую и Новозеландскую епархию. Возражал против перевода, но решение было оставлено в силе. 9 декабря прибыл в Сидней.

23 июля 1970 года вследствие острого конфликта с викарными епископами Константином (Ессенским), Феодосием (Путилиным), частью клириков и мирян епархии решение Синода уволен на покой и почислен за штат.

С сентября 1971 года — архиепископ Буэнос-Айресский и Аргентинский, этом Троицкий храм в Буэнос-Айресе был изъят из подчинения епархиального архиерея и сделан ставропигиальным.

В 1979 году отпраздновал 50-летие своего пастырского служения.

Скончался 3 ноября 1983 года в Буэнос-Айресе от сердечного приступа. Похоронен на братском кладбище за собором Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле.

Сочинения

• Святитель Димитрий, митрополит Ростовский, как пастырь и учитель пастырей. (магистерская диссертация)
• Великий Катехизис Киевского митрополита Петра (Могилы). (докторская диссертация)
• История Ветхого Завета по современным научным данным. Гамбург, 1947;
• История православной Церкви в Белоруссии. Гамбург, 1948;
• [www.kursmda.ru/books/belarus_athanasy_martos.htm Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни.] Буэнос-Айрес, 1966. Минск, 2000;
• На ниве Христовой: (Главы из неопубликованной рукописи) // Правосл. вестн. 2001/2002. Дек./Февр. С. 6-11.

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/76912.html АФАНАСИЙ] в Православной энциклопедии
• [www.fatheralexander.org/booklets/russian/na_%20nive_hristovoj_archb_athanasios.htm «На ниве Христовой» Архиепископ Афанасий (Мартос, 1904—1983)]
• [zarubezhje.narod.ru/av/a_048.htm Архиепископ Афанасий (Мартос Антон Викентьевич) (1904—1983)]
• [www.wco.ru/biblio/books/martos1/H1-T.htm Вероучительные темы]

Отрывок, характеризующий Афанасий (Мартос)

Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.