Афанасьева, Нина Елисеевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Нина Елисеевна Афанасьева
кильд. Ельце Нина Афанасьева[1]
Дата рождения:

1 февраля 1939(1939-02-01) (85 лет)

Место рождения:

деревня Варзино, Мурманская область

Страна:

СССР, Россия

Научная сфера:

филология

Альма-матер:

Ленинградский государственный педагогический институт имени А. И. Герцена

Нина Елисеевна Афанасьева (род. 1 февраля 1939 года) — учёная-филолог, преподавательница кильдинского саамского языка, одна из авторов первого в мире саамско-русского словаря (1985). Автор саамско-русского разговорника (2010)[1][2]. Занимала должность президента Ассоциации Кольских саамов (до 2010), входила в Координационный Совет по делам национальностей при правительстве Мурманской области.

Лауреат премии Gollegiella («Золотой язык») за работу по сохранению и развитию саамского языка (2012)[3].





Биография

Родилась в деревне Варзино, её родителями были саамы. Родной язык — кильдинский саамский (варзинский говор)[2].

По образованию — учитель: в 1963 году закончила Ленинградский педагогический институт по специальности «Русский язык, литература и немецкий язык». С 1963 по 1983 год работала в вечерней средней общеобразовательной школе в Апатитах и Мурманске преподавателем русского языка и литературы, а также немецкого языка[2]. С 1983 по 1994 год работала в Мурманске заведующей кабинетом национальных школ в Институте усовершенствования учителей.

С 1980 года занимается вопросами сохранения и развития саамских языков на Кольском полуострове. Участвовала в создании первого в мире саамско-русского словаря, в который вошли 8000 слов, 400 пословиц и поговорок, обширный справочный материал. Книга вышла в 1985 году под редакцией Риммы Дмитриевны Куруч[2][4].

В настоящее время — научный сотрудник лаборатории саамского языка Арктического центра научных исследований и экспертиз, занимается разработкой основ нормативного саамского языка.

С 1998 по 2010 год была советником Губернатора Мурманской области Ю. А. Евдокимова по саамским вопросам.

Афанасьева — автор саамско-русского разговорника («Самь-рушш соарнънэгк», 2010), созданного на основе кильдинского саамского языка (кильдинского диалекта)[1][2].

Работает над создание словаря варзинского говора кильдинского саамского языка, в который должны войти никогда ранее никем не издававшиеся материалы по особенностям языка жителей сейчас уже не существующей деревни Варзино, в том числе местные топонимы, пословицы и поговорки, образные обороты речи[2]. Занимается подготовкой к изданию книг саамских авторов в издательстве «Северная книга» (Карасйок, Норвегия).

Помимо кильдинского саамского, владеет русским, немецким и северносаамским языками[2].

Gollegiella

23 ноября 2012 года в Осло на встрече представителей Саамских парламентов Нине Афанасьевой и Александре Антоновой за работу по сохранению и развитию кильдинского саамского языка была присуждена премия Gollegiella («Золотой язык»), раз в два года присуждаемая за вклад в сохранение и развитие саамских языков. На соискание этой премии Антонова и Афанасьева были выдвинуты языковым комитетом Саамского парламента Норвегии[3]. Вручение премии состоялось 19 декабря в Генеральном консульстве Норвегии в Мурманске[5].

В решении о присуждении премии за 2012 год говорится, что «Антонова и Афанасьева являются активными общественными деятелями, считающими жизненно важным делом повышение статуса языка с помощью различных мер, таких как написание книг, работа с вопросами саамской орфографии, перевод книг с саамского и на саамский язык»[6].

Награды

  • Медаль «Ветеран труда»
  • Медаль «За верность Северу»

Публикации

Напишите отзыв о статье "Афанасьева, Нина Елисеевна"

Примечания

  1. 1 2 3 Афанасьева, 2010.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 Совкина В. В. [finugor.ru/node/20713 Афанасьева Нина Елисеевна]. Сайт Информационного центра Finugor (23 июля 2011). Проверено 29 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CXHJsnY7 Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  3. 1 2 [finugor.ru/node/25218 «Золотой язык» достался двум женщинам-саами из России]. Сайт Информационного центра Finugor (26 ноября 2012). Проверено 27 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CUO1YUBC Архивировано из первоисточника 27 ноября 2012].
  4. Куруч, 1985.
  5. [ria.ru/culture/20121219/915475820.html Двум мурманчанкам вручена премия за развитие саамского языка]. РИА Новости (19 декабря 2012). Проверено 20 декабря 2012. [www.peeep.us/3a85d4ce Архивировано из первоисточника 20 декабря 2012].
  6. [www.norvegia.ru/Embassy/murmansk1/News-and-Events/Laureth-Prize-for-the-development-of-the-Nordic-Sami/ Лауреаты премии Северных стран за развитие саамского языка]. Сайт Посольства Королевства Норвегия в Москве (26 ноября 2012). Проверено 29 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CXIB2s67 Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].

Ссылки

Отрывок, характеризующий Афанасьева, Нина Елисеевна


В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.