Афанасьев, Павел Александрович

Павел Александрович Афанасьев
Дата рождения	16 декабря 1922(1922-12-16)
Место рождения	Крутицы, Киреевский район, ныне Тульская область
Дата смерти	26 ноября 1990(1990-11-26) (67 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Великая Отечественная война Шестидневная война
Награды и премии	Других государств:

Павел Александрович Афанасьев (16 декабря 1922, д. Крутицы, Киреевского района Тульской области — 26 ноября 1990, Москва). Русский. В 1942 году призван в ряды РККА Плавским РВК Тульской области — Герой Советского Союза.

Биография

До призыва в ряды РККА работал в колхозе. В октябре 1942 окончил курсы младших лейтенантов Брянского фронта, стал командиром роты 37-го гвардейского стрелкового полка (12-я гвардейская стрелковая дивизия, 61-я армия, Центральный фронт).

Подвиг

Звание Героя Советского Союза присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза генералам, офицерскому, сержантскому и рядовому составу Красной Армии» от 15 января 1944 года, опубликованным в газете «Известия» № 14 (8316) от 16 января 1944 г., 1 лист:

«За образцовое выполнение боевых заданий Командования по форсированию реки Днепр и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали „Золотая Звезда“: 15. Гвардии старшему лейтенанту Афанасьеву Павлу Александровичу.».

В представлении на награждение, его подвиг описан следующим образом:

«В боях за Социалистическую Родину против немецких захватчиков он проявил образцы мужества, отваги и геройства.

В бою 26.9.1943 г. за местечко Любечь, Черниговской области, когда противник предпринял ожесточённую танковую контратаку с десантом автоматчиков, тов. АФАНАСЬЕВ, умело руководя своим подразделением, отразил пехоту противника от танков, фланговыми обходами окружил и в штыковом бою уничтожил 50 немецких солдат и офицеров. В этом бою он лично уничтожил 15 немецких солдат и офицеров. Отрезанные танки от пехоты быстро откатились на исходные позиции. Отразил танковую атаку и первым ворвался в местечско Любечь, оседлал шоссейную дорогу вудущую к переправе на реке Днепр и огнём из всех видов оружия поджёг 4 немецких автомашины с офицерами и солдатами противника.

28.9.1943 г. на подручных средствах с группой бойцов под сильным артминомётным и пулеметным огнём противника, форсировал реку Днепр, закрепился на правом берегу и создал плацдарм для всего батальона. Противник неоднократно переходил в контратаку на подразделения тов. АФАНАСЬЕВА, имея целью очистить правый берег Днепра, но каждый раз откатывался с большими для него потерями. Занятый рубеж прочно удерживается.

ВЫВОД: Достоин присвоения звания ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.».

После войны

После войны продолжал службу в армии. Служил в Германии. В 1955 окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе. Был военным советником в Египте в период войн с Израилем. В 1970-83 начальник факультета Западных языков ВКИМО Союза ССР в Москве. С января 1984 генерал-майор П. А. Афанасьев — в отставке.

Женат. 2 дочери. Умер в 26 ноября 1990 года. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Награды

Награждён орденами:

• Ленина,
• Красного Знамени,
• Отечественной войны 1 степени,
• Отечественной войны 2 степени,
• Красной Звезды,

а также — медалями:

в том числе 2 медали "За боевые заслуги".

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19319 Афанасьев, Павел Александрович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&0M0/506d49a4/index Афанасьев Павел Александрович]. az-libr.ru. Проверено 30 сентября 2014.

Отрывок, характеризующий Афанасьев, Павел Александрович

– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.