Аферисты (фильм, 1990)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Аферисты
Жанр

комедия

Режиссёр

Всеволод Шиловский

Автор
сценария

Лев Пискунов, Михаил Пресняков

В главных
ролях

Станислав Садальский
Мамука Кикалейшвили
Всеволод Шиловский

Оператор

Вадим Алисов

Композитор

Георгий Мовсесян

Кинокомпания

Кинотоварищество на Таганке

Длительность

84 мин

Страна

СССР СССР

Год

1990

IMDb

ID 0098988

К:Фильмы 1990 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Аферисты» — фильм режиссёра Всеволода Шиловского, снятый в 1990 году.





Сюжет

Сюжет повествует о группе аферистов, промышляющих мошенничеством с старинными иконами. Ради этого они переодеваются художниками, священниками, гуцулами.

В фильме показана поздняя советская действительность времен перестройки: открытие храмов и монастырей после долгих лет гонений на церковь, расцвет самогоноварения вследствие горбачёвской антиалкогольной кампании, тотальные очереди, проведение лектором уже не актуальной политинформации, моральный упадок советской партноменклатуры (сцена в сауне).

В ролях

Актёр Роль
Станислав Садальский Рубик
Мамука Кикалейшвили Филимон
Всеволод Шиловский «Маруся» / Сидор Поликарпович
Михаил Кокшенов Валерий
Римма Маркова Матрёна
Нина Русланова Саввишна
Наталья Крачковская Пава
Михаил Пресняков Профессор
Вероника Изотова Лена
Евгений Весник лектор
Баадур Цуладзе Зураб Вахтангович Сидоренко, директор ресторана
Лев Борисов Федюшкин
Нина Маслова бухгалтер
Роман Филиппов дьякон
Павел Винник капитан милиции
Владислав Демченко Саша
Николай Сморчков эпизод

Места съёмок

Напишите отзыв о статье "Аферисты (фильм, 1990)"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Аферисты (фильм, 1990)

Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.