Афонсу V
| Афонсу V Африканец Afonso V o Africano<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 9 сентября 1438 — 28 августа 1477 | |||
| Предшественник: | Дуарте I | ||
| Преемник: | Жуан II | ||
| |||
| 1477 — 1481 | |||
| Предшественник: | Жуан II | ||
| Преемник: | Жуан II | ||
| Рождение: | 15 января 1432 Синтра, Португалия | ||
| Смерть: | 28 августа 1481 (49 лет) Синтра, Португалия | ||
| Род: | Ависская династия | ||
| Отец: | Дуарте I | ||
| Мать: | Элеонора Арагонская | ||
| Супруга: | 1) Изабелла Коимбрская | ||
| Дети: | от первого брака: Жуан, Жуана и Жуан II | ||
Афонсу V Африканец (порт. Afonso V o Africano; 15 января 1432, Синтра — 28 августа 1481, Синтра) — король Португалии из Ависской династии. Правил с 9 сентября 1438 по 1440 под регентством матери Элеоноры Арагонской, с 1440 по 1448 под регентством герцога Коимбрского Педру, с 1448 по 1477 и с 1477 по 1481 год — самостоятельно.
Содержание
Биография
Афонсу V — сын короля Португалии Дуарте I и королевы Португалии Элеоноры Арагонской. Его отец умер рано, и Афонсу вступил на португальский престол в шестилетнем возрасте. Регентом при нём сначала была его мать, а потом его дядя Педру, герцог Коимбры. Педру не спешил передавать власть Афонсу после наступления его совершеннолетия. И лишь благодаря поддержке Арагона, обеспеченной матерью, Афонсу разбил Педру в битве при Альфарробейре в 1449 году и Афонсу V получил королевскую власть.
В 1451 году Афонсу V удалось выдать свою сестру Элеонору за императора Фридриха III из рода Габсбургов.
Афонсу V всячески поощрял и поддерживал экспедиции Энрики Мореплавателя. В его правление Португалия начала заниматься работорговлей, а с 1457 года началась чеканка золотых крузадо из золота, привозимого из Гвинеи. Папа Николай V своей буллой от 8 января 1455 года передал Афонсу V, Энрики Мореплавателю и их потомкам исключительное право на мореплавание, торговую монополию и право на работорговлю. В 1456 году были открыты острова Зелёного Мыса, они были переданы для заселения от имени Португалии ордену рыцарей Христа (бывшим тамплиерам). В 1460 году португальские корабли достигли Гвинеи, и в тот же год умер Энрики Мореплаватель.
Внешнеполитические интересы короля Афонсу V в основном были направлены на Северную Африку, хотя поначалу у него были совсем другие устремления. После падения Константинополя и осады в 1456 году Белграда турками папа римский Каликст III призвал к новому крестовому походу против мусульман. Афонсу V пообещал папе принять участие в походе с войском численностью в 12 тысяч человек. Однако из-за смерти папы в 1458 году крестовый поход так и не состоялся. Собранное с большими финансовыми затратами войско Афонсу V отправил на юг.
В 1471 году пал Танжер и, чтобы подчеркнуть свои претензии на северо-африканские территории, к своим титулам Афонсу V добавил звание правителя Африки, за что и получил прозвище Африканец.
В 1474 году умирает его зять, король Кастилии Энрике IV. Афонсу V активно включается в борьбу за кастильский престол. Когда-то он претендовал на руку сестры умершего короля принцессы Изабеллы (впоследствии ставшей католической королевой). Когда эти планы развалились, Афонсу V женился на дочери Энрике IV Хуане Бельтранехе и стал опять претендовать на кастильский трон.
В битве при Торо в 1476 году Португалия потерпела поражение от католических королей, защищавших полученный кастильский престол. Афонсу V отправился в Нанси, где безуспешно пытался привлечь на свою сторону французского короля Людовика XI. Тяжело переживая своё поражение при Торо, он даже помышлял об том, чтобы отречься от престола и не возвращаться в Португалию из Франции, и мечтал совершить паломничество в Иерусалим. Однако Людовику XI удалось уговорить Афонсу вернуться домой. По мирному договору, заключённому в Алькасоваше, Афонсу V полностью отказывался от претензий на кастильский престол, а Кастилия отказывалась от претензий на Северную Африку. В 1477 году Афонсу V отрекся от престола в пользу сына Жуана II, который вскоре вернул королевство своему отцу.
28 августа 1481 года король Португалии Афонсу V умер от чумы в Синтре.
Память
- В сериале "Исабель" образ короля Афонсу V воплотил [es.wikipedia.org/wiki/Daniel_Albaladejo Даниэль Альбаладехо].
Семья и дети
Афонсу V был дважды женат. 6 мая 1447 года первым браком он женился на своей кузине, инфанте Изабелле де Коимбра (1432—1455), дочери Педру (1392—1449), 1-го герцога Коимбра (1415—1449), и Изабеллы де Урхель (1409—1459). Дети от первого брака:
- Инфант Жуан (29 января 1451—1451)
- Инфанта Жуана (6 февраля 1452 — 12 мая 1490), католическая святая
- Инфант Жуан (3 марта 1455 — 25 октября 1495), 13-й король Португалии (1481—1495)
30 мая 1475 года вторично (папа римский не признал второй брак) женился на инфанте Хуанне Бельтранехе (1462—1530), дочери Энрике IV (1425—1474), короля Кастилии (1454—1474), и Жуанны Португальской (1439—1475). Второй брак бездетен.
Также имел внебрачного сына от Марии Соарес да-Кунья, дочери Фернана де Са Алькофорадо, камердинера королей Дуарте I и Афонсу V, и Филиппы да-Кунья:
- Альваро Соарес да-Кунья (ок. 1466—1557)
Источники
- [www.worldstatesmen.org/Portugal.htm короли Португалии]
| ||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Афонсу V"
Отрывок, характеризующий Афонсу V
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
