Афонькин, Юрий Валерьевич

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Юрий Валерьевич Афонькин
Валерий Гергиев, Юрий Афонькин и группа альтов оркестра Мариинского театра
Основная информация
Дата рождения	1978(1978)
Место рождения	Ленинград, РСФСР, СССР
Страна	СССР СССР Россия Россия
Профессии	альтист
Инструменты	альт
Жанры	классическая музыка
Коллективы	Мариинский театр
Награды

Ю́рий Вале́рьевич Афо́нькин (р. 1978, Ленинград) — российский альтист, солист симфонического оркестра Мариинского театра и оркестра Санкт-Петербургской академической капеллы им. М. И. Глинки, заслуженный артист Российской Федерации (2008).

Биография

Юрий Афонькин окончил Ленинградскую консерваторию по классу профессора Владимира Стопичева 2002 году. С 1996 по 1999 год он был солистом-концертмейстером группы альтов в оркестре Санкт-Петербургской академической капеллы им. М. И. Глинки. С 2000 года он работает на аналогичной должности в симфоническом оркестре Мариинского театра. В 2011 году Афонькин принимал участие в гастролях Всемирного оркестра мира под управлением Валерия Гергиева. В 2008 году ему было присвоено почётное звание заслуженного артиста Российской Федерации.

Награды

• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (20 сентября 2016) — за заслуги в проведении важных гуманитарных внешнеполитических акций, способствующих укреплению мира и дружбы между народами

Ссылки

• [www.mariinsky.ru/company/orchestra/violas/afonkin/ Юрий Афонькин] на сайте Мариинского театра

Отрывок, характеризующий Афонькин, Юрий Валерьевич

Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.