Афрамович, Казимир Михайлович
Поделись знанием:
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
| Казимир Михайлович Афрамович | |
 Член 2-й Думы, 1907 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: |
неизвестно |
| Гражданство: | |
| Вероисповедание: |
лютеранин |
| Партия: | |
| Род деятельности: | |
Казимир Михайлович Афрамович (1857 — ?) — врач, статский советник,[1] депутат 2-й Государственной Думы, член РСДРП.
Содержание
Биография
По происхождению поляк, евангелическо-лютеранского вероисповедания, дворянин.[1] Окончил естественный факультет Петербургского университета[2] и Военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге (1885). Служил военным врачом в 15-м Туркестанском стрелковом батальоне,[1] затем, в 80-х годах работал врачом в Джизаке, а с 1891 до 1907 года — уездным врачом в Самарканде.[3]. Будучи на этой должности, ездил в Анзор для выяснения причин вспышки там чумы.[4] Читал лекции по химии, занимался рисованием, столярной работой и резьбой.[1]
Состоял в РСДРП, меньшевик, участвовал в издании социал-демократической газеты «Самарканд». Социал-демократическая организация Самарканда выдвинула кандидатуру Афрамовича вместо арестованного лидера организации, главного редактора газеты «Самарканд» М. В. Морозова. 27 февраля 1907 года избран во II Государственную Думу от некоренного населения Самаркандской области.[1]
В Думе входил в социал-демократическую фракцию, состоял членом аграрной комиссии и комиссии для приема помещений Думы.[1]
Дальнейшая судьба неизвестна.[1]
Труды
- Афрамович K. M. Проказа и песь в Самаркандской области // Справочная книжка Самаркандской области на 1896 Самарканд, 1896 - С. 14
- Афрамович К. М. Озеро Тузкан. // Справочная книжка Самаркандской области. IV, 1896.
Напишите отзыв о статье "Афрамович, Казимир Михайлович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.tez-rus.net/ViewGood42030.html АФРАМОВИЧ Казимир Михайлович]. [www.webcitation.org/6JeO3jsZF Архивировано из первоисточника 15 сентября 2013].
- ↑ [archive.is/vSd3Y Русские врачи xviii — начала xx вв (Крылов-Толстикович) / естествознание / Проза.ру — национальный сервер современной прозы]. [www.webcitation.org/6JeO56Oap Архивировано из первоисточника 15 сентября 2013].
- ↑ [nn-dom.ru/lbook09_33.php САМАРКАНД — Часть 33 — ГЛАВА 2]. [www.webcitation.org/6JeO5vKrQ Архивировано из первоисточника 15 сентября 2013].
- ↑ [www.fergananews.com/articles/4937 «Там, где чума и лихорадка». Из истории создания медицины Восточной Бухары — Фергана — международное агентство новостей]. [www.webcitation.org/6JeO6vs1h Архивировано из первоисточника 15 сентября 2013].
Литература
- Боиович М.М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М, 1907] С. 499
- Красная летопись Туркестана // Паренков А. Самарканд в Революции 1905 г.Ташкент, 1923. С. 32
- Котляр П., Вайс М. Как проходили выборы в Туркестане. Ташкент, 1947.
- РГИА [Российский государственный исторический архив] Фонд 1278. Опись 1 (2-й созыв). Дело 23; Дело 625. Лист 44
- ЦГА [Центральный государственный архив] Республики Узбекистан. Фонд И-1. Опись 27. Дело 651. Лист 37.
- Государственная Дума Российской империи: 1906—1917. Энциклопедия. — М., 2008. — С. 5.
Ссылки
- [www.photoarchive.spb.ru/showChildObjects.do?object=2500192389 Фото]
- [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=541 Фото]
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Афрамович, Казимир Михайлович
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
