Африканистика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Африкани́стика — комплекс дисциплин, изучающих экономику, социальные и политические проблемы, экономическую географию, историю, право, этнографию, языки, литературу и искусство народов Африки. В российской традиции африканистика занимается Африкой южнее Сахары.[1]

В Средние века большой вклад в изучение Африки внесли арабские учёные, купцы и путешественники (Аль-Масуди, Аль-Идриси, Ибн Хальдун, Лев Африканский и др.), побывавшие в Северной, Западной и Восточной Африке. Их труды, при практическом отсутствии внутренних письменных источников, являются основными источниками по истории Африки в Средние века.

В новое время изучение Африки шло параллельно с проникновением европейцев на континент. В 1795 году возникло «Лондонское географическое общество», в 1821 году — «Парижское географическое общество». Наиболее крупные путешественники этого времени М. Парк, Д. Ливингстон, Г. Барт, Г. Швейнфурт, Р. Кайе, А. Булатович.

С конца XIX в. в Европе началось преподавание африканских языков (с 1887 года в Берлинском университете) и в специализированных школах, готовивших кадры для колониальной администрации.





Российские африканисты

Ведущие российские центры подготовки африканистов

Исследовательские центры

Напишите отзыв о статье "Африканистика"

Примечания

  1. Густерин П. [www.centrasia.ru/news.php?st=1438243260 Становление востоковедения как науки.]
  2. М. О. Косвен. Первый русский африканист М. Г. Коковцев. «Советское востоковедение», 1956, № 2
.

См. также

Ссылки

  • [www.kunstkamera.ru/museums_structure/nauchnye_otdely/otdel_etnografii_afriki/ отдел Африки] при музее антропологии и этнографии РАН
  • [tapemark.narod.ru/les/057b.html Лингвистический энциклопедический словарь (1990) / Африканистика]
  • [www.africana.ru/ Африкана.ру]


Отрывок, характеризующий Африканистика

Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.