Афтафа

Афта́фа, афта́ба (перс. آفتابه‎) — кувшин для воды с длинным конусообразным носиком и ручкой, употребляемый мусульманами для омовения.

Этимология

Кувшин чаще назывался по-арабски: афтафа. У таджиков он называется афтоба.

Изготовление

Изготовление таких сосудов из керамики (чаще без применения гончарного круга) — традиционный народный промысел, которым занимаются обычно женщины. В Азербайджане и Средней Азии изготавливался из меди. В XVIII—XIX вв. афтафа из меди превратились в изысканные произведения декоративно-прикладного искусства. Сосуды с округлым туловом имели кольцеобразную ножку, длинный, изогнутый, обычно граненого сечения носик, узкое высокое горло, заканчивающееся откидной крышкой, и ручку в форме змеи или дракона. Поверхность сосуда украшали чеканкой, гравировкой с м, эмалью или золочением. Медная афтафа начала XIX века из Баку хранится в Музее истории Азербайджана.

См. также

• Кумган

Литература

• Афтафа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [slovari.yandex.ru/~книги/Словарь%20изобразительного%20искусства/Афтафа/ Афтафа](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней)) // Власов В. Г. Новый энциклопедический словарь изобразительного искусства: В 10 т. — СПб.: Азбука-классика, 2004—2010.

Отрывок, характеризующий Афтафа

Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.