Ахадов, Валерий Бакиевич
Поделись знанием:
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Валерий Ахадов | |
Имя при рождении: |
Валерий Бакиевич Ахадов |
---|---|
Профессия: | |
Карьера: |
1987—наст. время |
Награды: |
Вале́рий Баки́евич Аха́дов (9 августа 1945, Самарканд) — таджикский, российский режиссёр театра и кино.
Содержание
Биография
- 1945 — родился в Самарканде.
- 1963—1965 — учился на философском факультете МГУ, работал осветителем и ассистентом оператора на студии «Таджикфильм»
- 1971 — окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская Е. Дзигана)
- — работа главным режиссёром Таджикского академического театра драмы им. Лахути
- 1974 — вступил в КПСС[1].
- 1978—1986 — работал первым секретарём Союза кинематографистов Таджикистана
- 1987—1991— работал главным режиссёром Государственного русского театра в г. Душанбе
- 1989 — создал и возглавил в Душанбе экспериментальный театр-студию «Полуостров»
- 1991 — вывез основную часть труппы в Магнитогорск
- 1991—1998 — работал главным режиссёром Драматического театра им. А. С. Пушкина (г. Магнитогорск)
- 1993—1998 — вёл актёрскую мастерскую в Магнитогорской государственной консерватории
- 2004 — стал доцентом ВГИКа. Среди учеников — Вячеслав Каминский (фильм «Камень»), Михаил Морсков (спектакли «God is a DJ» в Центре драматургии и режиссуры, «Тестостерон» в Театре имени Пушкина), Евгений Шелякин (фильм «ЧБ») и др.
- 16 ноября 2008 года избран в первый состав федерального политсовета создаваемой партии «Правое дело»[2].
Театральные постановки
В Душанбе
- 1988 — «Дорогая Елена Сергеевна» Л. Разумовской
- 1989 — «Вера. Надежда. Любовь» Е. Козловского
- 1990 — «Восхождение на Фудзияму» Чингиза Айтматова[3].
В Магнитогорске
- 1991 — «Вера. Надежда. Любовь» Е. Козловского
- 1991 — «Дорогая Елена Сергеевна» Л. Разумовской
- 1992 — «Без зеркал» Н. Климонтовича
- 1993 — «Варшавская мелодия» Л. Зорина
- 1993 — «Мадам Маргарет» Ж. Дебазье (с Анни Жирардо)
- 1993 — «Мементо» Д. Жаке (с артистами из Франции)
- 1994 — «Чайка» А. Чехова
- 1996 — «Без вины виноватые» А. Островского
- 1996 — «Медовый месяц» Г. Барилли
- 1996 — «Ну всё, всё… Всё?» Н. Брода
- 1996 — «Вишнёвый сад» А. Чехова
В Москве
- 1997 — «Ну всё, всё… всё?» Н. Брода (Антреприза Наума Брода)
- 1997 — «Публике смотреть воспрещается» Ж. Марсана (Московский театр юного зрителя)
- 1999 — «Искушение» (Театральное агентство «Арт-партнёр ХХI»)
В Уфе
- 1999 — «Без вины виноватые» А. Островского (Русский академический театр драмы Башкортостана)
- 2014 — «Заговор чувств» Юрия Олеши (Русский академический театр драмы Башкортостана)
За рубежом
- 2000 — «Маленькие трагедии» А. Пушкина (Государственный театр Кипра)
- 2001 — «Чайка» А. Чехова (Государственный театр Кипра)
Фильмография
Режиссёр
- 2007 — Живописная авантюра (ТВ)
- 2005 — Парниковый эффект
- 2003 — Подмосковная элегия
- 2003 — Крёстный сын
- 2003 — Свободная женщина
- 2002 — Свободная женщина
- 2002 — Подмосковная элегия
- 1999 — Женщин обижать не рекомендуется
- 1993 — Личная жизнь королевы (совместно с З. Миршакар)
- 1992 — Я обещала, я уйду…
- 1989 — Руфь
- 1988 — Взгляд (совместно с С. Курбановым)
- 1986 — Хромой дервиш (совместно с Й. Кишем, Венгрия)
- 1986 — Дополнительный прибывает на второй путь (совместно с С. Курбановым)
- 1984 — Семейные тайны (ТВ)
- 1980 — Апрельские сны (ТВ)
- 1977 — Кто поедет в Трускавец (ТВ)
- 1976 — Семейные дела Гаюровых (ТВ)
- 1971 — Вперёд, гвардейцы! (ТВ)
Сценарист
Актёр
- 1970 — Взлётная полоса (ТВ)
- 1970 — Жених и невеста
Звания
- Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (31.01.2002)
- Заслуженный деятель искусств Таджикистана
- Академик киноакадемии «Ника»
- Член правления Гильдии кинорежиссёров России
- Постоянный член жюри кинофестиваля «Сталкер»
Награды
- Премия «Золотой овен» (за организацию в Магнитогорске кинофестиваля мелодрамы «Хрустальная слеза» в 1994)
- Гран-при МКФ в Будапеште (1986)
- Главный приз Золотой дукат на Международном кинофестивале в Мангейме (1984)
- Специальный приз и диплом на Всесоюзном кинофестивале в Киеве (1984)
- Диплом за лучшую режиссуру на Всесоюзной неделе-смотре работ молодых кинематографистов в Кишиневе (1983)
- медаль «За трудовое отличие» (19.05.1981)
Напишите отзыв о статье "Ахадов, Валерий Бакиевич"
Примечания
- ↑ [istoriya-kino.ru/kinematograf/item/f00/s00/e0000178/index.shtml АХАДОВ Валерий Бакиевич] Кино: Энциклопедический словарь/Гл. ред. С. И. Юткевич; Редкол.: Ю. С. Афанасьев, В. Е. Баскаков, И. В. Вайсфельд и др.- М.: Сов. энциклопедия, 1987.- 640 с., 96 л. ил.
- ↑ Съезд партии «Правое дело» утвердил состав федерального политсовета // [www.rbc.ru/rbcfreenews/20081116135014.shtml Новости РосБизнесКонсалтинга]. (рус.) — 16.11.2008.
- ↑ Энциклопедия кино Таджикистана. — Душанбе: «ЭР-граф», 1992. — С. 64. — 396 с. — ISBN 978-99947-919-4-1.
Ссылки
- Валерий Ахадов (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Ахадов, Валерий Бакиевич
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Театральные режиссёры по алфавиту
- Театральные режиссёры СССР
- Театральные режиссёры Таджикистана
- Театральные режиссёры России
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы СССР
- Сценаристы России
- Сценаристы Таджикистана
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры СССР
- Кинорежиссёры России
- Кинорежиссёры Таджикистана
- Заслуженные деятели искусств Российской Федерации
- Награждённые медалью «За трудовое отличие»
- Фильмы Валерия Ахадова
- Выпускники ВГИКа
- Лауреаты премии «Золотой овен»
- Члены «Правого дела»
- Персоналии:Таджикфильм
- Члены КПСС