Ахад-ха-Ам

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ахад хаАм»)
Перейти к: навигация, поиск
Ахад-ха-Ам
Ушер Исаевич Гинцберг
Род деятельности:

публицист

Место рождения:

Сквира

Аха́д ха-А́м (иногда Ахад-Гаам; ивр.אַחַד הָעָם‏‎, букв. «один из народа»; настоящее имя — Ушер Исаевич (Ушер Хирш) Гинцберг; 18 августа 1856, Сквира, Киевская губерния, Российская империя — 2 января 1927, Тель-Авив, Британский мандат в Палестине) — еврейский писатель-публицист и философ.





Биография

Мальчика воспитывали в строгой набожности — дело доходило до того, что учителю запрещалось даже обучать его русской азбуке, чтобы он не пошёл по дурной дороге, ведущей к безбожию. Но в 8 лет он сам выучился читать по-русски, разбирая вывески на лавках.

В ранней молодости он уже почитался знатоком Талмуда и связанной с ним литературы, а также прекрасно разбирался в религиозных хасидских книгах. В 1868 году семейство переехало в имение, которое его отец, богатый торговец, взял в аренду. Закрывшись в своей комнате, он начал изучать великих еврейских философов средневековья, в первую очередь — Маймонида. Затем он постепенно перешёл и к «запрещённым книгам» новейших еврейских просветителей. Впоследствии, к 20-м годам, он приобрёл широкие познания в литературе и трудам по философии, опубликованных на русском и немецком языках. Увлекшись Писаревым и его позитивистским мировоззрением, он подобно М. Л. Лилиенблюму отошёл от религии.

Период с 1879 по 1886 годы был для него очень тяжелым. Он пытался уехать на учёбу в Вену, Берлин, Бреслау или Лейпциг для получения систематического образования, но семейные неурядицы (тяжёлая болезнь жены) заставляли его через несколько недель возвращаться домой.

В 1886 году семья переехала в Одессу вследствие царского указа, запрещавшего евреям арендовать землю. Первая его статья была опубликована в 1889 году под именем Ахад ха-Ам, что стало его постоянным псевдонимом.

Он считал, что палестинофильство не может принести народным массам экономического и социального избавления, и проповедовал эмиграцию в Америку. По его мнению, Палестина должна стать «духовным центром» еврейского народа, из которого будет исходить эманация возрожденной еврейской культуры. Он считал, что к еврейской культуре может быть отнесено только то, что написано на иврите. Все, что пишется на других языках, не может быть отнесено к ней (в том числе и на идиш, который он считал жаргоном).

Ахад ха-Ам оказал большое влияние на творчество Х.-Н. Бялика и других еврейских писателей. В 1891 и 1893 годах посетил Палестину, где ознакомился с жизнью еврейских поселений и подверг резкой критике их экономическую, политическую и культурную жизнь.

В 1896 году он взялся за редактирование ежемесячника «Ха-Шилоах», чтобы содержать жену и троих детей, и работал там 6 лет, превратив его в трибуну для обсуждения животрепещущих проблем еврейства.

Ахад ха-Ам утверждал, что «Пинскер ещё до Герцля создал в полном объёме учение политического сионизма, которое не имеет себе равных по силе и блеску изложения. Он первым предложил практическую программу по претворению этой идеи в жизнь».

Внутренним содержанием иудаизма, которому он сохранил верность во всех своих исторических превращениях, является чистая мораль. Это своё внутреннее содержание иудаизм передал еврейской культуре.

В основе концепции еврейской национальной культуры, разработанной Ахад ха-Амом, лежала идея преемственности. Создавший культуру народ — живой организм. Единство народа обеспечивается присущим ему особым духом — «духом народа» и преемственности поколений. «Дух народа» несёт в себе основные национальные ценности, которые выражаются в языке и культуре. Ключевыми доминантами еврейской национальной культуры он считал: иврит, Эрец-Исраэль, еврейскую литературу и историю, основные бытовые традиции. «Дух народа» — порождение истории. Национальный характер не возникает внезапно, он постепенно формируется условиями жизни народа, а с течением времени и сам становится фактором истории.

Ахад ха-Ам пользовался большим уважением народа. В Тель-Авиве на улице, где он жил, в послеобеденные часы прекращалось движение гужевого транспорта, чтобы не тревожить его сон.

Умер Ахад ха-Ам в 1927 году в Тель-Авиве.

Его дочь Лея Гинцберг была замужем за Шмуэлем Певзнером. Другая дочь Рахиль (Роза) была второй женой публициста Михаила Осоргина.

Напишите отзыв о статье "Ахад-ха-Ам"

Примечания

Литература

Ссылки

  • [www.eleven.co.il/article/10335 Ахад-ха-‘Ам] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • [www.gazeta.rjews.net/Lib/Ahad-ha-am/ahad-ha-am.html Ахад ха-Ам, ГОСУДАРСТВО ЕВРЕЕВ И «НУЖДА ЕВРЕЕВ»] (из книги «Сионизм в контексте истории», «Библиотека-алия», 1992)
  • [www.heblit.org/text.php?ge=publicist&ac=agam&tc=agam01 АХАД ГААМ (АШЕР ГИРШ ГИНЦБЕРГ) ИЗБРАННЫЕ СОЧИНЕНИЯ]


Отрывок, характеризующий Ахад-ха-Ам

Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.