Ахвледиани, Ясон Александрович

Ясон Александрович Ахвледиани
груз. იასონ ახვლედიანი
подполковник Сибирского Баранульского полка Я. А. Ахвледиани
Дата рождения	1852(1852)
Место рождения	Кутаисская губерния
Дата смерти	19 января 1940(1940-01-19)
Место смерти	Тбилиси
Принадлежность	Российская империя Российская империя Грузия Грузия СССР СССР
Род войск	пехота
Звание	генерал-майор
Командовал	155-й пехотный Кубинский полк, крепость Аббас-Туман
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1877—1878, Русско-японская война
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст., Орден Святого Владимира 4-й ст., Орден Святого Станислава 3-й ст., Орден Святой Анны 3-й ст.

Ясо́н Алекса́ндрович Ахвледиа́ни (груз. იასონ ახვლედიანი, 1852—1940) — генерал-майор, герой русско-японской войны

Родился 7 или 16 апреля 1852 года в селе Вани Кутаисской губернии, происходил из грузинских дворян. Образование получил в Кутаисской классической гимназии и Тифлисском пехотном юнкерском училище. В 1876 году выпущен прапорщиком в армейскую пехоту.

В 1877—1878 годах принимал участие в военных действиях против турок на Кавказе.

В 1898 году произведён в подполковники и с 1900 года командовал 253-м Грозненским резервным батальоном.

С началом русско-японской войны Ахвледиани был переведён командиром батальона в 12-й пехотный Сибирский Барнаульский полк и принял участие в сражениях в Маньчжурии. За отличие был произведён в полковники. Высочайшим приказом от 13 февраля 1905 года он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени

За то, что во время боя 11-го июля 1904 года, заметив, что японцы в больших силах направились в прорыв между нашими частями, бросился в штыки со своим баталионом и смял их.

Вслед за тем Ахвледиани был назначен командиром 137-го пехотного Нежинского полка (по другим ошибочным данным он командовал 134-м пехотным Феодосийским полком). В 1906 году он был переведён на должность полкового командира в 155-й пехотный Кубинский полк и параллельно назначен комендантом крепости Аббас-Туман.

В январе 1911 года произведён в генерал-майоры и зачислен в запас, в следующем году вышел в отставку. Среди прочих наград имел ордена св. Владимира 4-й степени, св. Станислава 3-й степени и св. Анны 3-й степени.

В 1918—1921 годах Ахвледиани был начальником Дома ветеранов Грузинской армии в Тифлисе. После установления в Закавказье советской власти проживал в Тбилиси, был на пенсии. Скончался в Тбилиси 19 января 1940 года, похоронен на Кукийском кладбище.

Его сын Ювеналий был штабс-капитаном 81-го пехотного Апшеронского полка, во время Первой мировой войны воевал на Юго-Западном фронте, награждён орденом св. Георгия 4-й степени. Убит в сентябре 1916 года.

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. М., 2009
• Гогитидзе М. Грузинский генералитет (1699—1921). Киев, 2001
• Летопись войны с Японией. 1905 г., № 51, с. 995
• Шабанов В. М. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769—1920. Биобиблиографический справочник. М., 2004.
• Антропов В.М. Офицеры Барнаульского пехотного полка – участники Первой мировой войны // Алтайский юридический вестник. 2014. № 4 (8).

Отрывок, характеризующий Ахвледиани, Ясон Александрович

Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?