Ахеджак, Мурат Казбекович

Мурат Казбекович Ахеджак
Дата рождения:	18 июля 1962(1962-07-18)
Место рождения:	Псейтук, Тахтамукайский район, Адыгейская АО, Краснодарский край, СССР
Дата смерти:	8 декабря 2010(2010-12-08) (48 лет)
Место смерти:	Фрайбург, Германия
Гражданство:	Россия Россия
Образование:	КубГТУ (1983)
Партия:	Единая Россия
Род деятельности:	Заместитель главы администрации Краснодарского края
Награды:

Мура́т Казбе́кович Ахеджа́к (18 июля 1962, аул Псейтук, Октябрьский район, Адыгейская АО, Краснодарский край, СССР — 7 декабря 2010, Фрайбург, Германия) — заместитель главы администрации Краснодарского края в 2002—2010 гг. Герой Труда Кубани (посмертно). В Краснодаре известен тем, что в 2007 году через коррупционную схему вывел большой участок парка 30-летия Победы в собственность для строительства своей дачи.^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Биография

Происходил из адыгейского княжеского рода Ахеджаковых. Окончил Краснодарский политехнический институт по специальности «инженер-строитель» (1983). Кандидат технических наук.

Работал в Кропоткине мастером, прорабом, начальником участка. В 1996 году стал гендиректором АООТ ПМК-19. С 1996 года по 2001 год — председатель Горсовета города Кропоткина.

В ноябре 1998 года баллотировался в законодательное собрание Краснодарского края, выдвинувшись от общественного объединения «Яблоко». Во время предвыборной кампании развернул сбор подписей за отставку президента Бориса Ельцина. Выборы проиграл. В 1999 году стал председателем отделения «Яблока» в Краснодарском крае. В 2001 году был избран в бюро федерального совета партии «Яблоко».

В декабре 2001 года назначен полномочным представителем администрации Краснодарского края в законодательном собрании края и генеральным директором департамента администрации края по делам СМИ, печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.

22 апреля 2002 года назначен заместителем главы администрации Краснодарского края по работе с законодательным собранием края, сохранив пост гендиректора департамента по делам СМИ.

С августа 2003 года — заместитель главы администрации Краснодарского края по вопросам внутренней политики. Был одним из наиболее влиятельных чиновников администрации края, отвечая за такие направления, как работа всех силовых структур, работа СМИ, расстановка кадров, информационная политика, взаимодействие власти с политическими партиями и общественными организациями.

В марте 2004 года Ахеджак стал одним из инициаторов кадровой реформы, в начале реализации которой было отправлено в отставку всё руководство администрации края. Была создана комиссия по изучению кадрового потенциала, руководителями которой стали Ахеджак и первый вице-губернатор А. А. Ремезков. Комиссия разработала и представила на утверждение заксобрания края новую структуру исполнительной власти, согласно которой количество вице-губернаторов было сокращено с девяти до семи, а число управлений, комитетов и отделов — с 68 до 45. Структура была утверждена. В ходе кадровой реформы состав руководства администрации был значительно обновлён. Ахеджак, сохранив должность вице-губернатора, был назначен и руководителем департамента по взаимодействию с правоохранительными органами и кадровой политике.

В апреле 2005 года был избран заместителем секретаря политсовета отделения «Единой России» в Краснодарском крае. В мае того же года был экстренно госпитализирован в одну из краснодарских больниц с диагнозом «перитонит», который оказался осложнением острого аппендицита (аппендэктомия). После этого он был направлен в клинику города Фрайбург в Германии, где прошёл длительный курс лечения, перенеся более 30 операций. Через год он вернулся в Краснодар и продолжил работу в администрации Краснодарского края.

Помимо других должностей он был также заместителем председателя комиссии по проведению административной реформы в Краснодарском крае. Возглавлял краевые избирательные штабы «Единой России» на выборах в Госдуму в 2007 году и первого вице-премьера Д. А. Медведева на президентских выборах 2008 года. Был председателем комиссии Краснодарского края по проведению Всероссийской переписи населения 2010 года.

В 2007 году через фирму ООО «Инвест-Юг», оформленную на своего отца и дочь заместителя главы Краснодара Александра Колонтаевского, перевел в частную собственность большой земельный участок, расположенный в парке 30-летия Победы. Сейчас этот участок находится в собственности его отца и выставлен на продажу за 450 млн. рублей .

Вечером 7 декабря 2010 года М. К. Ахеджак скончался от сердечного приступа. 18 июля 2011 года, в день рождения Ахеджака, в его родном ауле Псейтук был открыт памятник.

27 июня 2012 года в г. Кропоткин Кавказского района Краснодарского Края улица Сергея Есенина была переименована в улицу Мурата Ахеджака.

13 июля 2012 года в г. Новороссийск Краснодарского Края одну из новых улиц было решено назвать улицей Мурата Ахеджака.

Семья

Мурат Ахеджак был женат, имел двоих детей.

Отец Мурата Ахеджака, Казбек Исмаилович Ахеджак, на 2011 год являлся соучредителем нескольких фирм и владельцем 75 квартир в ЖК «Чистые пруды» общей площадью 5199 кв. м. и рыночной стоимостью 230 млн руб.

Ссылки

• [www.rian.ru/spravka/20101208/305962172.html Биография]
• [www.rg.ru/2010/12/08/reg-kuban/ahedjak-anons.html Скончался вице-губернатор Кубани Мурат Ахеджак]
• [www.rian.ru/society/20101208/306174710.html Ахеджак заложил основы стабильности Кубани, говорится в некрологе]

Отрывок, характеризующий Ахеджак, Мурат Казбекович

В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.