Ахкам аль-Куран аль-Кубра
| ||||
Ахкам аль-Куран | ||||
Другие названия | араб. الأحكام الكبرى аль-Ахкам аль-Кубра | |||
Автор(ы) | Абу Бакр ибн аль-Араби | |||
Язык оригинала | арабский язык | |||
Жанр | экзегетика, тафсир | |||
Объём | 2 тома | |||
Тесно связано | Коран | |||
Оригинал | неизвестен | |||
[shamela.ws/browse.php/book-1464 Электронный текст произведения] |
Ахка́м аль-Кура́н (араб. أحكام القرآن) или аль-Ахка́м аль-Кубра́ (араб. الأحكام الكبرى) — тафсир, комментарий к Корану средневекового историка и богослова Абу Бакра ибн аль-Араби (1076—1148; не путать с Ибн Араби).
Тафсир Ибн аль-Араби является разносторонним толкованием, в котором коранические аяты рассматриваются в свете различных дисциплин исламского богословия, права (в основном: маликитского), а также арабского языкознания. Сам текст комментария предваряется вступительным словом автора, которое, однако, отсутствует в большинстве из изданий этой книги.
Впервые книга «Ахкам аль-Куран» была издана в 1912 году по приказу султана Королевства Фес Мулая Абд аль-Хафиза. Затем издавалась в Стамбуле, Берлине, Бейруте и др. местах. Существует вариант изданный ИСЕСКО, с уточнениями Саида А’раба.
Тафсир Ибн аль-Араби оказал влияние на толкования Ибн Касира, аль-Куртуби и др. комментаторов[1].
Напишите отзыв о статье "Ахкам аль-Куран аль-Кубра"
Примечания
- ↑ Шихаб ад-Дин аль-Идриси [www.feqhweb.com/vb/t2489.html «Ахкам аль-Куран» Ибн аль-Араби] (ар.) = أحكام القرآن لابن العربي. — feqhweb.com, 9 марта 2011.
Это заготовка статьи о книге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Ахкам аль-Куран аль-Кубра
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.