Ахлу-Сунна валь-Джамаа
| Гражданская война в Сомали | |
|---|---|
| Ахлу-Сунна валь-Джамаа | |
| |
| Лидеры | Шейх Омар Шейх Мухаммед Фарах (Глава государства) Шейх Ибрагим Шейх Хасан (Guureeye) (Председатель)[1] Шейх Махмуд шейх Хасан Фарах (Духовный лидер) Омар Мо’аллим Нур (Командир в Банаадире)[2] |
| Кланы / племена: | Множество кланов, хотя в первую очередь Дир[3], Марехан и Хабар Гидир |
| Годы активности: | 1991 — по настоящее время |
| Штаб-квартиры: | Абудвак |
| Районы деятельности: | Галгудуд, Хиран, Гедо, Баколь |
| Идеология: | Суфизм |
| Численность: | ~2000[4] |
| Союзники: |  Переходное правительство Сомали Галмудуг Химан и Хеб Раскамбони
|
| Противники: |  Джамаат Аш-Шабааб Хэзб аль-Ислам Аль-Каида Аль-Итихад аль-Исламия[5]
|
 |
Необходимо проверить качество перевода и привести статью в соответствие со стилистическими правилами Википедии. Вы можете помочь улучшить эту статью, исправив в ней ошибки.
Оригинал на английском языке — Ahlu Sunna Waljama'a. |
Ахлу-Сунна валь-Джамаа[6] (сомал. Ahlu Suna Waljamaaca — приверженцы Сунны и джамаата) — сомалийская военизированная группировка, состоящая из суфиев и умеренных, противопоставляет себя радикальной исламистской группировке Аш-Шабааб. Они борются, чтобы предотвратить навязывания ваххабизма в Сомали и защитить суфийские традиции страны и в целом умеренные религиозные взгляды[7]. Во время кровавой сомалийской гражданской войны организация сотрудничала с военачальником Мохамедом Фаррах Айдидом[8].
Ахлу-Сунна валь-Джамаа стала заметной в 2008 году, когда она взяла в руки оружие против Аш-Шабааба, после того, как радикальная группировка начала разрушать могилы суфийских святых в стране[9]. Группировка выступает против законов, запрещающих музыку, против жестокой смертной казни и ампутаций конечностей, утверждаемые экстремистскими интерпретациями ислама. Они выступают против сноса религиозных святынь[4].
Она одержала большие победы в центральной части Сомали и управляет значительной территорией в провинциях южного Мудуга, Гедо, Галгудуда[7] и частью провинций Хиран, Средняя Шабелле и Баколь.
15 марта 2010 года, правительство Сомали и Ахлу-Сунна валь-Джамаа подписали соглашение, дающее милиции управление над пятью министерствами, в дополнение к дипломатических постам и руководящие должности в аппарате национальной безопасности[9]. В обмен, милиция будет оказывать военную поддержку против аль-Шабааба[9].
Содержание
Сражения
24 апреля 2011, Ахлу-Сунна валь-Джамаа отбила город Дусамареб в регионе Галгудуд от Аш-Шабааба[10].
28 апреля 2011, Ахлу-Сунна валь-Джамаа при поддержке солдат ПФП вступила в бои с Аш-Шабааб в городе Лук в провинции Гедо.
27 бойцов Ахлу-Сунна валь-Джамаа и 8 солдат ПФП было убито во время боя. Число потерь со стороны Аш-Шабааб неизвестно[11].
3 мая 2011 года несколько часов подряд шла перестрелка между бойцами Ахлу-Сунна валь-Джамаа (при поддержке солдат ПФП) и бойцами Аш-Шабааба в городе Гарбахаррей провинцииГедо. Город перешёл под контроль Ахлу-Сунна валь-Джамаа и ПФП. 3 бойцов Ахлу-Сунна валь-Джамаа и 23 бойцов Аш-Шабааба по время перестрелки были убиты[12]. Во время боёв лидер Ахлу-Сунна валь-Джамаа в регионе Гедо Шейх Хасан Шейх Ахмед (также известный как Qoryoley) также был ранен. Он умер в госпитале Найроби 2 дня спустя[13][14].
Переговоры о создании Государства центральных регионов
В 2014 году ведутся многосторонние переговоры под эгидой Федерального правительства Сомали о создании автономного Государства центральных регионов, в которое войдёт Галмудуг, Химан и Хеб и Ахлу-Сунна валь-Джамаа. 30 июля 2014 года Федеральное правительство во дворце Вилла Сомали[en] в Могадишу официально одобрило проект нового государства, при этом присутствовали президент Сомали Хасан Шейх Махмуд, премьер-министр Сомали и представители ООН, Европейского Союза, Африканского Союза, IGAD[en] и АМИСОМ. При этом были созданы комитеты, призванные обеспечить формирование новой государственной администрации т проведения соответствующих консультаций в регионах Мудуг и Галгудуд. Государство должно подчиняться Федеральной Конституции Сомали.[15][16]
25 декабря 2014 года в преддверии конференции в Ададо по созданию Государства центральных регионов было создано шесть комиссий.[17]
Тем не менее сообщается о вооружённых противостояниях между правительственными войсками и Ахлу-Сунна валь-Джамаа в конце 2014 года по причине разногласий, касающихся статуса Галгудуда [18]
См. также
Напишите отзыв о статье "Ахлу-Сунна валь-Джамаа"
Примечания
- ↑ [shabelle.net/article.php?id=5063 Somalia: Ahlu Sunna –We resolved our antenatal disagreements], Shabelle Media Network (March 31, 2011).
- ↑ [www.criticalthreats.org/gulf-aden-security-review/gulf-aden-security-review-december-16-2010 Horn of Africa Security Brief], Jane’s (December 16, 2010).
- ↑ Georg-Sebastian Holzer. [www.isn.ethz.ch/isn/Current-Affairs/Security-Watch/Detail/?lng=en&id=103845 somalia's new religious war].
- ↑ 1 2 [somalitalkradio.com/2010/mar/un_report_somalia.pdf page 12]
- ↑ [articles.janes.com/articles/Janes-World-Insurgency-and-Terrorism/Ahlu-Sunna-wal-Jamaa-Somalia.html Jane's World Insurgency and Terrorism], Jane’s (October 4, 2010).
- ↑ Пан Ги Мун [www.un.org/ru/sg/messages/2011/pv6494.shtml Выступление на заседании Совета Безопасности «Ситуация в Сомали»]. — ООН, 10 марта 2011 года.
- ↑ 1 2 Mohamed Mohamed. [news.bbc.co.uk/2/hi/africa/8077725.stm Somali rage at grave desecration], BBC News (8 июня 2009). Проверено 1 апреля 2010. «Most Somalis are Sufi Muslims, who do not share the strict Saudi Arabian-inspired Wahhabi interpretation of Islam with the hardline al-Shabab group. They embrace music, dancing and meditation and are appalled at the desecration of the graves.... The umbrella group Ahlu Sunnah Wal Jama (Sufi Sects in Somalia) has condemned the actions of what they call the ideology of modern Wahhabism and the desecrations of graves. They see Wahhabism as foreign and ultimately un-Islamic.».
- ↑ webarchive.ssrc.org/Somalia_Hoehne_v10.pdf
- ↑ 1 2 3 [www.boston.com/news/world/africa/articles/2010/03/16/militants_join_somali_government/ Militants join Somali government], NY Times Co. (16 марта 2010). Проверено 23 июля 2010.
- ↑ [sunatimes.com/view.php?id=981 " Sunatimes.com | Sunatimes — News, Sports, Videos and Music]
- ↑ [www.presstv.ir/detail/177152.html PressTV — Somali clashes leave 35 dead]
- ↑ [www.presstv.ir/detail/177979.html PressTV — Clashes leave 26 dead in SW Somalia]
- ↑ [shabelle.net/article.php?id=6253 Al shabaab says Ahlu Sunna’s chairman of Gedo region killed — Shabelle]
- ↑ [presstv.com/detail/178492.html PressTV — Al-Shabab kills rival leader in Somalia]
- ↑ [www.garoweonline.com/artman2/publish/Somalia_27/Somalia-Federal-Govt-endorses-central-state-after-tripartite-deal_printer.shtml Somalia: Federal Govt endorses central state after tripartite deal] (30 July 2014). Проверено 31 июля 2014.
- ↑ [horseedmedia.net/news/2014/07/somali-prime-minister-welcomes-agreement-form-new-administration-central-somalia/ Somali Prime Minister welcomes agreement to form new administration in central Somalia] (31 July 2014). Проверено 31 июля 2014.
- ↑ [goobjoog.com/english/?p=7641 Federal government finalizes committees to facilitate formation of Central state] (25 December 2014). Проверено 26 декабря 2014.
- ↑ [www.turkishpress.com/news/415658/ 15 killed as govt forces, militants clash in C. Somalia]
Ссылки
- [ahlusunna.org/ Official Website]
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ахлу-Сунна валь-Джамаа
– Я и не желаю.– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
