Аль-Мустазхир Биллах

Ахмад аль-Мустазхир Биллах араб. أحمد المستظهر بالله‎
Амир аль-муминин и халиф Аббасидского халифата
1094 — 1118
Предшественник:	Абдуллах аль-Муктади
Преемник:	Абу Мансур аль-Мустаршид
Вероисповедание:	Ислам
Рождение:	1078(1078)
Смерть:	1118(1118)
Род:	Аббасиды

В Википедии есть статьи о других людях с куньей Абуль-Аббас и именами Ахмад и Мустазхир.

Абу́ль-Абба́с А́хмад ибн Абдулла́х аль-Мустазхи́р Билла́х (араб. أبو العباس أحمد المستظهر بالله‎; 1078—1118) — халиф из династии Аббасидов, правивший с 1094 по 1118 год.

Биография

Ахмад ибн Абдуллах родился в 1078 году. Он унаследовал трон своего отца халифа аль-Муктади уже в 17 лет. Аль-Мустазхир был добродетельным человеком, образованным, милосердным и справедливым. Он писал стихи и выслушивал жалобы своих подданных. При нём в Багдаде царило благополучие, но в восточных областях мусульманского мира начались первые Крестовые походы.

Крестовые походы

В конце XI века европейцы установили контроль над Средиземным морем. Завоевание норманнами Сицилии придало христианам уверенность, а принятие христианства воинственными венгерскими и германские племенами повысило их боевую мощь. Вместе с тем, в мусульманском мире появились сильные правители (Сельджукиды и Альморавиды), которые напугали правителей христианского мира возросшим влиянием. Постоянные междоусобицы между мусульманскими правителями усугубляли положение мусульман.

В 1095 г. римский папа Урбан II собрал в Клермоне религиозных деятелей и предложил им начать Крестовый поход против мусульман. После Клермонского собора неуправляемые толпы самой разношерстной публики двинулись в сторону Константинополя. При вступлении на земли мусульман ярость крестоносцев ещё более возросла. Были убиты тысячи мирных жителей, уничтожены скот и посевы. В 1097 г. сельджуки нанесли поражение крестоносцам при Никее, после чего из Европы стали направляться более организованные армии крестоносцев. Общее количество крестоносцев, принявших участие в этом походе, превышало миллион человек, 300 000 из которых представляли наиболее боеспособные войска.

Часть крестоносцев из них, взяв Эдессу, основала там графство. Остальная часть двинулась на Антиохию и через несколько месяцев осады захватила город. После взятия Антиохии крестоносцы направились на Иерусалим и, нанеся поражение эмиру Мосула, Дамаска и Хомса, в 1099 г. захватили Иерусалим. При захвате Иерусалима было истреблено около 70 000 человек. В Иерусалиме было основано королевство, первым королём которого стал герцог Нижней Лотарингии Готфрид Бульонский.

В 1101 г. крестоносцы взяли Хайфу и Кесарию, в 1104 г. захватили Акру, в 1110 г. вошли в Триполи, а ещё через год захватили Сайду. На оккупированных территориях крестоносцы образовали четыре государства: графство Эдесское, княжество Антиохийское, Иерусалимское королевство и графство Триполи, зависимое от Антиохии.

Литература

• Али-заде А. [bukharapiter.ru/content/view/1117/ Аль-Мустазхир Биллах (487/1094-512/1118)] // Хроника мусульманских государств. — М.: Умма, 2007. — 445 с. — ISBN 5-94824-111-4.
• Рыжов К. В. Аббасиды // Все монархи мира. Мусульманский Восток. VII—XV вв. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-301-5.</span>

Отрывок, характеризующий Аль-Мустазхир Биллах

Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».