Ахмедов, Абдулла Рамазанович

Абдулла Ахмедов
Основные сведения
Место рождения	Хурукра, Лакский район, Дагестанская АССР, СССР.
Работы и достижения
Работал в городах	Ашхабад, Москва, Махачкала, Нью-Дели
Награды

Абдулла Рамазанович Ахмедов (15 сентября 1929, Хурукра, Лакский район, Дагестанская АССР — 7 февраля 2007) — народный архитектор СССР, лауреат Государственной премии СССР.

Родился в ауле Хурукра Лакского района Дагестанской АССР. Сын ювелира, часового мастера.

В 1953 году окончил отделение архитектуры Азербайджанского политехнического института.

В 1953—1961 года работал в институте Туркменгоспроект (Туркмения). В 1961—1987 главный архитектор Ашхабада. Председатель Союза архитекторов Туркменской ССР (1986—1987).

С 1987 года работал в Москве: главный архитектор проектного института «Гипротеатр», в 1989—1992 годах секретарь правления Союза архитекторов СССР, затем главный учёный секретарь Московского отделения Международной Академии архитектуры, в 1994—2007 архитектор, главный архитектор мастерской № 20 управления «Моспроект-2».

Народный архитектор СССР (1984). Лауреат Государственной премии СССР (1978). Академик Российской академии художеств.

Источники

• [www.knowledge.su/a/akhmedov-abdulla-ramazanovich- Ахмедов Абдулла Рамазанович] knowledge.su
• [enc-dic.com/word/a/Ahmedov-abdulla-ramazanovich-20988.html Ахмедов Абдулла Рамазанович] enc-dic.com
• [www.ogoniok.com/archive/2001/4718/43-34-38/ АБДУЛ AХМЕДОВ]

Отрывок, характеризующий Ахмедов, Абдулла Рамазанович

Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]