Ахметова, Алма
| Алма Ахметова | |
| Дата рождения: |
29 декабря 1920 (103 года) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| Театр: | |
| Награды: |
Заслуженная артистка Казахской ССР (1963) |
Алма Ахметова (род. 20 декабря 1920, аул № 2 Джангельдинского района Костанайской области) — советская казахская актриса театра, Народная артистка Казахской ССР (1975).
В 1939 году окончила Алматинское театральное училище. Первая роль — Шолпан в пьесе М. Ауэзова «Айман — Шолпан» на сцене Атырауского областного драматического театра. Среди сценических ролей: Улжан, Маржан, Коклан («Абай», «Карагоз», «Каракыпчак Кобланды» М. Ауэзова), Любовь Яровая (в одноимённом спектакле К. Тренёва), Танкабике («В ночь лунного затмения» М. Карима), Толгонай («Материнское поле» Ч. Айтматова), Лээна Туйск («Блудный сын» Э. Раннета), Макнал («Козы Корпеш и Баян сулу» Г. Мусрепова), Лабрина («Остров Афродиты» А. Парниса), Матери («В спешке» А. Жагановой), Матери («Несчастные женщины, ждущие своих сыновей» Б. Коркытова), Анке («Жаяу Муса» З. Акишева) и другие.
В 1963 году удостоена звания Заслуженной артистки Казахской ССР. С 1975 года — Народная артистка Казахской ССР.
Напишите отзыв о статье "Ахметова, Алма"
Литература
- [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-1-tom?category=all&page=316 Ахметова, Алма] // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 2004. — Т. I. — ISBN 9965-9389-9-7.
- Казахская ССР: краткая энциклопедия / Гл. ред. Р. Н. Нургалиев. — Алма-Ата: Гл. ред. Казахской советской энциклопедии, 1991. — Т. 4: Язык. Литература. Фольклор. Искусство. Архитектура. — С. 140. — 31 300 экз. — ISBN 5-89800-023-2.
При написании этой статьи использовался материал из издания «Казахстан. Национальная энциклопедия» (1998—2007), предоставленного редакцией «Қазақ энциклопедиясы» по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].
Отрывок, характеризующий Ахметова, Алма
– Но она!– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
