Ахундов, Бахман Юсиф оглы
Бахман Юсиф оглы Ахундов | |
Bəhman Yusif oğlu Axundov | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Страна: | |
Научная сфера: | |
Место работы: | |
Награды и премии: |
заслуженный экономист Азербайджана (1967), член-корреспондент АН Азербайджанской ССР (1968) |
Бахман Юсиф оглы Ахундов (азерб. Bəhman Yusif oğlu Axundov, 28 декабря 1910, Эривань — 1984) — азербайджанский советский экономист, заслуженный экономист Азербайджанской ССР, член-корреспондент АН Азербайджанской ССР.
Содержание
Биография
Ахундов Бахман родился 28 декабря 1910 года в Эривани. В 1945 — 1959 годах работал главным научным сотрудником Института экономики АН Азербайджанской ССР. В 1952 — 1966 годах был профессором кафедры политической экономии Азербайджанского государственного университета. В 1966 — 1974 годах работал на должности проректора по научной работе Азербайджанского института народного хозяйства. С 1974 года работал профессором кафедры политической экономии Азербайджанского института народного хозяйства.
Научные труды
- Монополистический капитал в дореволюционной бакинской нефтяной промышленности[1]. Москва, 1959
- Социально-экономические взгляды М. Ф. Ахундова и Гасанбека Зардаби. Баку, 1961
- Предмет и метод марксистско-ленинской политической экономии. 167 с. издательство «Элм», Баку, 1983[2]
Напишите отзыв о статье "Ахундов, Бахман Юсиф оглы"
Примечания
Источники
- АСЭ — Азербайджанская Советская Энциклопедия в 10 т. 1984.
Это заготовка статьи об учёном-экономисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ахундов, Бахман Юсиф оглы
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?