Ахштырь
Село
Ахштырь
Показать/скрыть карты
|
Ахшты́рь — село на левом берегу в среднем течении реки Мзымта, в Адлерском районе города Сочи Краснодарского края (Нижнешиловский сельский округ). Сообщение с остальными районами Сочи осуществляется по грунтовой дороге, идущей вниз по течению Мзымты до села Черешня. А также через пешеходный мост на Краснополянское шоссе к селу Казачий Брод.
История
До подчинения российским властям это место было известно как урочище Ахштырх. Российское поселение основано в 1869 года 20 семьями выходцев из Каменец-Подольской губернии. Вскоре они переехали на местожительство в Адлер. Существовала православная церковь, находящаяся ныне в развалинах.
В советское время в селе существовала птицефабрика, обширные чайные, табачные, конопляные плантации, животноводческий и пилорамный заводы. Были свой сельсовет, клуб, магазин. В 1950-х на базе сёл Ахштырь и Дзыхра организовали колхоз Кирова.
Население
Численность населения | |
---|---|
2008 | 2010[1] |
155 | ↗168 |
В советское время в селе было до 200 дворов, в 2008 году - около 60 (155 чел.).
Улицы
В селе существуют следующие улицы: Кропоткинская.
Достопримечательности
- Свято-Михайловская церковь.
- Ахштырская пещера со стоянкой древних веков.
Напишите отзыв о статье "Ахштырь"
Примечания
- ↑ 1 2 [krsdstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/krsdstat/resources/78c336004176a36791ffdd2d59c15b71/pub-01-04.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. Том 1, таблица 4. Численность городского и сельского населения по полу по Краснодарскому краю]. Проверено 2 января 2015. [www.webcitation.org/6VHuBHcSP Архивировано из первоисточника 2 января 2015].
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ахштырь
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.