Ах, какие замечательные эти белые!
| Ах, какие замечательные эти белые! | |
| Come sono buoni i bianchi | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Марко Феррери, при участии Рафаэля Асконы |
| В главных ролях |
Марушка Детмерс |
| Оператор |
Angel Luis Fernandez |
| Кинокомпания |
Iberoamericana Films Internacional, Vedi altro |
| Длительность |
96 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Ах, какие замечательные эти белые!» (итал. Come sono buoni i bianchi, фр. Y'a bon les blancs) — черная комедия итальянского режиссёра Марко Феррери, повествующая о том, что европейцы, даже руководствуясь самыми благими побуждениями, не находят понимания у коренных жителей африканских пустынь.
Сюжет
Безработный Микель (Микеле Плачидо) завербовался водителем на работу в Африке. В долгой дороге по пустыне гуманитарному конвою пришлось столкнуться с бандитами и коррумпированными чиновниками, а между Микелем и журналисткой Надей (Марушка Детмерс) возникло глубокое чувство. Но Микель не мог бросить свою поломанную машину, а Надя — Микеля. И вот на какое-то время они были вынуждены остаться в заброшенном оазисе посреди пустыни одни. И в то же самое время к оазису подходит кочующее африканское племя. Они сочли появление белых людей знаком свыше и поэтому их … съели. По видимому, «из большого уваженья».
В отличие от большинства фильмов Феррери, снятых в жанре абсурдистской комедии, эта лента сделана в реалистической манере. Нарочито двусмысленное название переводится и «Как хороши эти белые», и «Какие вкусные эти белые».
Жестокая и неполиткорректная сатира, в которой негры, надевшие белые маски, прямо говорят пришельцам из Европы: «Вам здесь нечего делать! Теперь мы сами себе — белые!», демонстрирует непреодолимую культурную пропасть между цивилизованным миром и традиционным обществом с одним из его атрибутов — ритуальным каннибализмом.
Грустный финал, в котором аборигены убивают и съедают героев Микеле Плачидо и Марушки Детмерс, а прочие участники гуманитарного конвоя, на их примере с опозданием осознав, насколько опасно бывает «в Африке гулять», бегут из Богом проклятой земли без оглядки, бросив машину Микеля. Они даже не останавливаются, чтобы подобрать миссионера Жана-Мари, много лет потратившего на безуспешные попытки донести до дикарей слово Божие, и теперь умоляющего, чтобы его взяли с собой и вернули в Европу.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Марушка Детмерс | Надя |
| Микеле Плачидо | Мишель |
| Хуан Диего | Диего Рамирес |
| Мишель Пикколи | отец Жан-Мари |
| Жан-Франсуа Стевенен | Питер |
| Николетта Браски | Луиза |
| Педро Рейес | Мартин |
Демонстрация фильма в СССР
В СССР фильм несколько раз демонстрировался по телевидению в конце 80-х — начале 90-х годов и вызвал неоднозначную реакцию среди зрителей.
См. также
Напишите отзыв о статье "Ах, какие замечательные эти белые!"
Ссылки
- «Ах, какие замечательные эти белые!» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v130528 Ах, какие замечательные эти белые!] (англ.) на сайте allmovie
- [www.imdb.it/title/tt/ Ya bon les blancs]
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ах, какие замечательные эти белые!
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
