Ачалов, Владислав Алексеевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ачалов»)
Перейти к: навигация, поиск
Владислав Алексеевич Ачалов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Союза десантников России
2004 — 23 июня 2011 года
Преемник: Валерий Востротин
Министр обороны Российской Федерации (утверждённый Верховным Советом в ходе политического кризиса 1993 года)
22 сентября4 октября 1993 года
Глава правительства: Виктор Степанович Черномырдин (до 2 октября 1993 года по версии Руцкого)
Президент: Александр Владимирович Руцкой (и. о.)
Командующий Воздушно-десантными войсками СССР
январь 1989 года10 декабря 1990 года
Предшественник: Николай Калинин
Преемник: Павел Грачёв
 
Рождение: 13 ноября 1945(1945-11-13)
дер. Атамаш, Арский район, Татарская АССР, РСФСР, СССР
Смерть: 23 июня 2011(2011-06-23) (65 лет)
Москва, Россия
Супруга: Лариса Павловна Ачалова
Дети: Павел и Лариса
 
Военная служба
Годы службы: 19661991
Принадлежность: СССР СССРРоссия Россия
Род войск:
 Воздушно-десантные войска
Звание:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Генерал-полковник
Командовал: 8-я Гв.А (19851987)
ВДВ СССР (19891990)
Сражения: Военная операция в Баку (1990)
Конституционный кризис (1993)[1]
 
Автограф:
 
Награды:

Иностранные награды

Владисла́в Алексе́евич Ача́лов (13 ноября 1945, деревня Атамаш , Татарская АССР — 23 июня 2011, Москва) — советский военный, политический и общественный деятель. Заместитель министра обороны СССР (19901991). В период политического кризиса 1993 года — утверждённый Верховным Советом министр обороны Российской Федерации (22 сентября — 4 октября 1993 года). Создатель и первый председатель Всероссийского Союза общественных объединений ветеранов воздушно-десантных войск «Союз десантников России» (20032011). Генерал-полковник (1989).





Биография

Владислав Алексеевич Ачалов родился 13 ноября 1945 в деревне Атамаш Атнинского района Татарской АССР. По окончании средней школы решил стать военным и поступил в Казанское танковое Краснознамённое училище им. Верховного Совета Татарской АССР, которое окончил в 1966 году, затем Военную академию бронетанковых войск (1973 год), Военную академию Генерального штаба Вооружённых Сил СССР им. К. Е. Ворошилова (1984 год).

Военная служба

Службу в войсках начал в 1966 году командиром взвода тяжелых танков, затем был командиром танковой роты в 119-м отдельном танковом полку 8-й гвардейской армии (ГСВГ). С 1973 года (после окончания Военной академии бронетанковых войск) — в Воздушно-десантных войсках: заместитель командира, а в 1974 году — командир 243-го учебного самоходно-артиллерийского полка 44-й учебной воздушно-десантной дивизии, c 1975 года по 1977 год — командир 137-го гвардейского парашютно-десантного полка. C 1977 года — заместитель командира 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, с 1978 года — командир 7-й воздушно-десантной дивизии.

С 1984 года (после окончания Военной академии Генерального штаба) заместитель командующего 2-й гвардейской танковой армии, командующий 8-й гвардейской общевойсковой армией ГСВГ (1985—1987), начальник штаба, первый заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа (1987—1989).

На высших командных должностях

С января 1989 года по декабрь 1990 года — командующий ВДВ. В январе 1990 года был координатором военной операции в г. Баку.

С 10 декабря 1990 года по 21 сентября 1991 года — заместитель министра обороны СССР[2][3].

Политическая деятельность

В марте 1990 избран народным депутатом РСФСР от округа № 708. Член Верховного Совета Российской Федерации, парламентских фракций «Коммунисты России», «Отчизна», депутатской группы «Реформа в армии». На XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года избран членом ЦК КПСС.

В сентябре — ноябре 1991 года находился в распоряжении министра обороны СССР, затем уволен в запас. С августа 1992 года — руководитель аналитического центра при председателе Верховного Совета Российской Федерации.

Генерал армии Валентин Варенников вспоминал, как в дни ГКЧП, 20 августа 1991 года «генерал В. А. Ачалов по заданию министра обороны разбирал вопрос: как подразделению „Альфа“ войти в здание Белого дома, чтобы разоружить 500 гражданских лиц, которые вооружены российским руководством автоматами и пулеметами? Войти, но чтобы не было жертв среди лиц, которые толпились вокруг этого здания. „Альфа“ заняла исходное положение и готова была выполнить задачу. Ждали сигнала. Но сигнала не было — не знали, как проделать „коридор“ в многолюдной толпе без жертв.»[4]

27 декабря 1991 г. Верховный Совет РСФСР не удовлетворил запрос генерального прокурора Российской Федерации В. Степанкова о лишении Ачалова депутатской неприкосновенности в связи с делом ГКЧП[5][6].

На суде по делу ГКЧП Ачалов заявил, что решение о штурме Верховного Совета России не принималось. Его показания легли в оправдательный приговор Валентину Варенникову[7].

В дни октябрьских событий 1993 года года выступил на стороне Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. Утверждённый Верховным Советом и Съездом народных депутатов исполняющим обязанности президента А. В. Руцкой назначил В. А. Ачалова министром обороны Российской Федерации[8]; это решение утвердил Верховный Совет[9]. Его призыв к Вооружённым Силам Российской Федерации идти на защиту Верховного Совета, однако, не нашёл отклика среди военных. 4 октября 1993 года был арестован, в феврале 1994 года — освобождён по амнистии. По версии И. Бунича, выдвинутой в книге «Меч президента» (1994 год), претендовал на роль военного диктатора страны[10][11]. Сам Ачалов назвал это бредом[12].

С августа 1995 года — сопредседатель Всероссийского офицерского собрания. В 1999 году баллотировался в Государственную Думу Российской Федерации от Движения в поддержку армии. Входил в оргкомитет движения Движение в поддержку армии (до 2000 года). Занимался военно-патриотической работой.

C 2003 года, до конца жизни — председатель Всероссийского Союза общественных объединений ветеранов десантных войск «Союз десантников России»[13]. До конца своих дней считал себя министром обороны России[12]. Незадолго до своей смерти дал интервью телеканалу НТВ, в котором заявил, что экс-президент СССР Михаил Горбачев заранее знал об операции в Вильнюсе 13 января 1991 года[14].

Владислав Алексеевич Ачалов скончался 23 июня 2011 года. Похоронен на Троекуровском кладбище (сектор 7В, участок № 301).

23 июня 2012 года «Союзом десантников России» на могиле установлен памятник.

Сочинения

  • Ачалов В. А. Я скажу вам правду. — М.: Ист-Факт, 2006. — 336 c. — ISBN 5-901534-14-X
  • Ачалов В. А. Мера воздействия — расстрел. Книга 2. Я скажу вам правду. — М.: Книжный мир, 2010. — 510 с. — ISBN 978-5-8041-0512-0

Награды

Один из одиннадцати «полных кавалеров» ордена «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР»; один из 13 награждённых орденом «За службу Родине в ВС СССР» I степени — самым редким орденом СССР.

Иностранные награды:

Награды Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР:

  • Орден Сталина
  • Медаль «В ознаменование 120-летия со дня рождения И. В. Сталина»
  • Медаль «80 лет Вооружённых Сил СССР»
  • Медаль «55 лет победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»;
  • Медаль «Маршал Советского Союза Жуков»
  • Медаль «70 лет создания Воздушно-Десантных войск СССР»

Награды Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка:

  • Орден Святого Князя Александра Невского I степени
  • Орден Петра Великого I степени
  • Орден «Великая Победа»

Другие общественные награды:

  • Медаль «Десантное Братство» I степени (Организация ветеранов Воздушно-десантных войск)
  • Медаль «За верность десантному братству» (Союз десантников России)
  • Нагрудный знак «Командование ВДВ: 1941—2001»
  • Медаль «90 лет милиции»
  • Медаль «90 лет Вооруженных сил СССР. 1918—2008»

Напишите отзыв о статье "Ачалов, Владислав Алексеевич"

Примечания

  1. На стороне Верховного Совета
  2. [www.worklib.ru/laws/ussr/10002063.php УКАЗ Президента СССР от 10_12_1990 N УП-1155]
  3. [www.worklib.ru/laws/ussr/10000314.php УКАЗ Президента СССР от 21_09_1991 N УП-2605]
  4. [old.redstar.ru/2006/09/28_09/3_02.html Мы спасали Великую страну]. Проверено 10 марта 2013.
  5. [www.yeltsincenter.ru/digest/release/den-za-dnem-31-dekabrya-1991-goda День за днем. 31 декабря 1991 года | Ельцин Центр]
  6. [www.bestpravo.com/rossijskoje/di-akty/y2w.htm О представлении Генерального прокурора Российской Федерации в отношении народного депутата РСФСР В.А. Ачалова]
  7. [www.x-libri.ru/elib/vrnkv000/00000162.htm Часть 162 из 175 — Варенников Валентин Иванович. Дело ГКЧП]
  8. [poisk-zakona.ru/240536.html Указ и. о. Президента Российской Федерации № 3 от 22 сентября 1993 года «О министре обороны Российской Федерации»] // «Российская газета», №184(800), 23 сентября 1993 года, с.3.
  9. [poisk-zakona.ru/240346.html Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5787-I от 22 сентября 1993 года «О Министре обороны Российской Федерации»] // «Российская газета», № 184(800), 23 сентября 1993, с.3
  10. [lib.ru/HIST/BUNICH/mech.txt Игорь Бунич. Меч президента. Большая аппаратная разборка], 1994
  11. [www.yabloko.ru/Publ/2008/2008_10/081008_pg_shlosberg.html Лев Шлосберг. Дым Отечества].
  12. 1 2 [www.fontanka.ru/2010/10/04/052/ Владислав Ачалов: Я до сих пор министр обороны России] интервью от 04.10.2010 года, «Фонтанка.ру»
  13. [www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=588328 Некролог. «Советская Россия», 25.06.2011]
  14. [www.youtube.com/watch?v=E1kJ632ViQg СССР. Крах империи. 7 серия: Распад] см. на 13:08

Ссылки

  • [www.sdrvdv.ru/rusunion.php Биография на сайте Союза десантников России]
  • [otvaga2004.narod.ru/otvaga2004/caleidoscope/interview_08.htm Генерал Ачалов: «Горбачев был трусом и никчемной личностью»] «Столица С», 1997
  • [www.gazeta.ru/2003/04/02/irakkvojnego.shtml Ирак готовили к войне российские генералы] «Газета», 2003
  • [old.redstar.ru/2006/08/23_08/6_02.html Владислав Ачалов: «Удел солдата — выполнять приказы»] «Красная Звезда», 2006
  • [finam.fm/archive-view/3209/ Интервью Ачалова В. А. на радиостанции] «Финам FM» от 21.10.2010 года
  • [old.redstar.ru/2011/06/25_06/3_03.html Некролог. «Красная звезда», 25.06.2011]
  • [zavtra.ru/content/view/2011-07-1214/ Прощай, Ачалов! «Завтра», 29.06.2011]

Отрывок, характеризующий Ачалов, Владислав Алексеевич



Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…