Ачинские партизаны

Ачинские партизаны — крестьяне-повстанцы, в основном из переселенцев, осуществлявшие вооруженную борьбу в Ачинском уезде c войсками А. В. Колчака в конце 1918-1919, разделялись на сев. и юж.

В декабре 1918 был образован отряд из 90 повстанцев под командованием П. E. Щетинкина. Сначала восстание охватило 3, затем 8 волостей. Повстанцы одержали победу над белыми в районе сёл. Игинка, Ольховка.

В феврале 1919 у Щетинкина насчитывалась 1 тыс. вооруж. повстанцев, в целом в Ачинском уезде партизанили до 3 тыс. крестьян. Районом восстания являлись переселенческие участки, плохо устроенные и неприспособленные к хозяйственной жизни. Движение утвердилось в Покровской, Ново-Никольской, Больше-Улуйской и других смежных волостях, на север от железный дороги. Штаб-квартира Щетинкина была попеременно то в Лапшихе, то в Козловке, возле железнодорожной линии. Опорным пунктом в тылу у себя Щетинкин имел с. Большой Улуй, где у повстанцев имелся свой госпиталь. В деревне Козловке они построили укрепления, окопы, стены изо льда и снега, которые при бомбардировке не могли сразу разрушить даже 3-дюймовыми орудиями.

В марте-апреле они с боями прорвались из окружения и ушли в Заманье, где образовали Сев.-Ачинский полк. На Ю. Ачинского у. партизанское движение было представлено отрядом М. X. Перевалова.

Литература

• Щетинкин П.Е. Воспоминания из прошлого // Сб. истпарта. № 1. Новониколаевск, 1923;
• Борьба с колчаковщиной. Новосибирск, 1929;
• Партизанское движение в Сибири. Т. 1. Приенисейский край. Л.Д 1925;
• Перевалов М. Таежные партизаны. М, 1933;
• Замураев Я. С. Енисейские партизаны. Новосибирск, 1970;
• Журов Ю.В. Енисейское крестьянство в годы гражданской войны. Красноярск, 1972;
• Попов Г. Н. Партизаны Заманья. Красноярск, 1974.

Источники

ГАНО. Ф.5а. Оп.1. Д.394; Оп.6. Д.270а.

Отрывок, характеризующий Ачинские партизаны

В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.