Ачичаев, Ахмад Адамович

Ахмад Адамович Ачичаев
Личная информация
Гражданство	СССР СССР → Россия Россия
Специализация	Тяжёлая атлетика
Клуб	ЦСКА
Дата рождения	1 июня 1961(1961-06-01) (62 года)
Место рождения	Герменчук (Чечня), Шалинский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР
Вес	110 кг
Награды и медали

Внешние изображения
	[wsport.su/wp-content/gallery/axmad-achichaev-chempion-sssr-85/42-1024x768.jpg Ахмад Ачичаев]
	[wsport.su/wp-content/gallery/axmad-achichaev-chempion-sssr-85/x8-1024x768.jpg Тренер Ахмад Ачичаев с ученицей Надеждой Перелыгиной]
	[wsport.su/wp-content/gallery/axmad-achichaev-chempion-sssr-85/x2-1024x768.jpg Ахмад Ачичаев с публицистом Муслимом Гапуевым]

Ахма́д Ада́мович Ачича́ев (1 июня 1961 года, Герменчук, Шалинский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР) — советский штангист, серебряный призёр первенства Европы и мира среди юниоров (1981 год), чемпион СССР (1985 год), рекордсмен мира среди юниоров, мастер спорта СССР международного класса, старший тренер юниорской сборной команды России по тяжёлой атлетике, младший брат и ученик Алыма Ачичаева.

Биография

Родился 1 июня 1961 года в селе Герменчук Шалинского района Чечено-Ингушской АССР.

После окончания школы переехал к своему брату Алыму Ачичаеву в Днепродзержинск. Под руководством брата стал тренироваться. Поступил на факультет Олимпийского и профессионального спорта в Днепропетровский государственный институт физической культуры и спорта, который окончил в 1983 году.

В марте 1981 года на Кубке Дружбы во Львове в весовой категории до 100 кг установил четыре мировых рекорда среди юниоров: толчок 218 и 220 кг и сумма двоеборья 390 и 392,5 кг. В апреле 1981 года с результатом 395 кг выиграл первенство СССР среди юниоров в Ульяновске. На чемпионате мира и Европы среди юниоров в итальянском городе Линьяна стал серебряным призёром — победить помешала незадолго до этого полученная травма.

В 1982 году в Минске занял первое место, подняв в сумме двоеборья 400 кг (175 + 225) и выполнил норматив мастера спорта СССР международного класса. В 1985 году в Волгограде стал чемпионом СССР с результатом 390 кг (175 + 215). В ноябре 1986 года на чемпионате Советской Армии и Военно-морского флота во Львове Ахмад Ачичаев, подняв в сумме 432,5 кг (192,5 + 240), победил в категории до 110 кг.

После ухода из большого спорта перешёл на тренерскую работу. В 1992 году окончил факультет физической культуры Московской государственной академии физической культуры.

После распада СССР отошёл от тренерской работы. Работал водителем, строителем и т. д. Затем стал работать тренером в одном из клубов Москвы. Вскоре одна из его учениц, Надежда Перелыгина, стала чемпионкой страны. После этого успеха Ачичаева стали привлекать к работе в сборной команде страны. А Перелыгина стала мастером спорта России международного класса, многократным чемпионом и призёром первенств России.

В декабре 2012 года был назначен старшим тренером юниорской сборной России.

Награды

• Медаль «100 лет профсоюзам России» (2009 год);

Семья

Женат. Два сына, Давид и Илья.

Ссылки

• [chechensport.com/ahmad-achichaev-stal-trenerom-sbornoj-rossii/ Ахмад Ачичаев стал тренером сборной России]
• [web.archive.org/web/20140427010024/wsport.free.fr/2009/Mai/Achichaevs_profsoyuz.htm Братья Ачичаевы награждены Советом профсоюзов Чечни]
• [youtube.com/watch?v=DnczhuWWBAo Чечня. Золотодобытчики. Ачичаев А. - многократный чемпион СССР по тяжёлой атлетике] на YouTube

Спорт   СССР   Чечня   Персоналии

Отрывок, характеризующий Ачичаев, Ахмад Адамович

– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.