Ашер, Джон Палмер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джон Палмер Ашер
англ. James Harlan
7-й министр внутренних дел США
1 января 1863 — 15 мая 1865
Предшественник: Калеб Смит
Преемник: Джеймс Харлан
 
Дети: 2

Джон Палмер Ашер (англ. John Palmer Usher; 9 января 1816 — 13 апреля 1889) — американский политический деятель, министр внутренних дел США в кабинетах президентов Авраама Линкольна и Эндрю Джексона.





Биография

Джон Палмер Ашер родился в городе Брукфилд, штат Нью-Йорк, в 1839 году переехал на запад и поселился в Терре-Хот, в западной части штата Индиана, где стал партнером Уильяма Грисуолда в юридической фирме Griswold & Usher. Ашер участвовал в выездных сессиях суда в штатах Индиана и Иллинойс в 1840—1850 годах, познакомившись с Авраамом Линкольном в Спрингфилде, штат Иллинойс. Кроме того, он стал наставником молодого Джозефа Герни Кэннона.

Когда Ашер служил главным прокурором Индианы в марте 1862 года, Линкольн предложил ему стать помощником министра внутренних дел Калеба Смита, который из-за ухудшения состояния здоровья вскоре возложил бо́льшую часть своих обязанностей на Ашера. Когда Смит ушёл в отставку в декабре 1862 года, Ашер занял его пост 1 января 1863 года.

Министр

Ашер был министром внутренних дел с 1863 по 1865 год и получил репутацию мудрого, вежливого и ненавязчивого руководителя. Он сопровождал Линкольна в Геттисберг, штат Пенсильвания, в ноябре 1863 года на открытие национального кладбища, и находился на трибуне с другими государственными деятелями, когда Линкольн произносил знаменитую Геттисбергскую речь. Когда Уильям Фессенден покинул пост министра финансов в марте 1865 года, Линкольн назначил на его место Хью Маккалоха из Индианы. Линкольн не хотел, чтобы в его кабинете было два человека из Индианы. Ашер подал в отставку 8 марта 1865 года, Линкольн принял её 9 марта. Ашер служил до 15 мая, продолжая исполнять обязанности министра месяц после убийства Линкольна. Линкольн назначил своего близкого друга Джеймса Харлана заменить Ашера. Харлан был утверждён Сенатом и занял пост министра внутренних дел, сохранив его и при президенте Эндрю Джонсоне.

В отставке

Ашер стал юрисконсультом восточного отделения железной дороги Union Pacific, а также активно содействовал строительству железной дороги к западу от Канзас-Сити, которая в 1880 году стала частью Union Pacific.

В 1873 году построил дом в Лоренсе, штат Канзас. В течение одного срока он был мэром Лоренса. Его дом до сих пор стоит на улице Теннесси, он внесён в Национальный реестр исторических мест. С 1912 года это дом студенческого объединения «Beta Theta Pi» из Канзасского университета.

Умер от рака в возрасте 73 лет, похоронен на кладбище Oak Hill в Лоренсе.

Напишите отзыв о статье "Ашер, Джон Палмер"

Ссылки

  • [www.mrlincolnswhitehouse.org/residents-visitors/cabinet-vice-presidents/cabinet-vice-presidents-john-palmer-usher-1816-1889/ Биография  (англ.)]


Отрывок, характеризующий Ашер, Джон Палмер

– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.