Ашина Мише-шад

Ашина Мише-шад 阿史那弥射
Западно-тюркский каган (из дулу)
657 — 662
Предшественник:	Халлыг Ышбара-Джагбу хан
Преемник:	Ашина Юанькин-шад
Вероисповедание:	Тенгрианец
Смерть:	662(0662)
Род:	Ашина
Отец:	Бури-шад
Дети:	Ашина Юанькин-шад, Тьеин

Ашина Мише-шад (тронное имя кит. упр. 奚利邲咄陆可汗, пиньинь: xilibiduolukehan, палл.: Силибидолукэхань, личное имя кит. упр. 阿史那弥射, пиньинь: ashinamishe, палл.: Ашина Мише) — каган Западно-тюркского каганата с 657 года по 662 год.

Биография

В 645 году участвовал в походе Тай-цзуна против Когурё. Фактически не правил самостоятельно, был ставленником Тан. Хан нушиби Ашина Бучжень-шад, брат Мише, стал завидовать власти брата и приказал нушиби напасть на него. Мише решил, что ему не победить и вместе с чуюэ и чуми перебрался в Китай, где получил военный чин. Во время войны Тан Гао-цзуна с Кореей, Мише воевал на фронте и был удостоен титула Бо и повышен в чине. Принимал участие в войне китайцев с Халлыг Ышбара-Джагбу ханом на стороне Китая. В награду за верность был поставлен ханом дулу, хотя по закону тюрок он и так был наследником своего старшего брата Халлыга. В 657 император отправил Мише литавру, знамя и грамоту, где указывалось, что он назначен каганом. Мише не имел способностей и авторитета для удержания власти в тяжёлое время.

Мише напал на Тохаристан и при реке Шуанхэ разбил независимого хана Дженчу, сына Юкук Ирбис-Дулу хана. В Сиюе началось восстание кашгарский Сыгйедумань, Чжугюйбо и Гэпаньто объединились и разгромили Хотан. Сиюй был усмирён Су Динфаном, но это была временная мера. В 662 Мише вместе с Бучженем отправился на помощь Су Хайчжену для похода на Кучу. Бучжень оговорил Мише и Су Хайчжэн казнил его.

Предшественник: Халлыг Ышбара-Джагбу хан

Западно-тюркский каган 657—662

Преемник: Ашина Юанькин-шад

Ссылки

• Гумилёв Л. Н. [gumilevica.kulichki.net/OT/index.html Древние тюрки]. — СПб.: СЗКЭО, Издательский Дом «Кристалл», 2002. — С. 576. — ISBN 5-9503-0031-9.

Отрывок, характеризующий Ашина Мише-шад

– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…