Аширов, Чары

Чары Аширов
Дата рождения:	1910(1910)
Место рождения:	с. Кеши, Асхабадский уезд, Закаспийская область, Российская империя
Дата смерти:	2003(2003)
Место смерти:	Ашхабад, Туркмения
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	поэт, прозаик, переводчик
Годы творчества:	1928—
Жанр:	стихотворение, поэма, повесть
Язык произведений:	туркменский
Награды:

Чары Аши́ров (10 декабря 1910, с. Кеши, Закаспийская область — 2003, Ашхабад) — туркменский советский поэт, писатель и переводчик. Народный писатель Туркменской ССР (1970).

Биография

Родился в крестьянской семье в селе Кеши недалеко от Ашхабада. Окончил Институт научной педагогики.

С 1944 г. — член ВКП(б).

Семья

Отец — Ашир Кетдже.

Жена — Огулнабат Аширова.

Творчество

Первая публикация осуществлена в 1928 году.

Опубликовал несколько сборников лирических стихотворений, поэмы «Кровавое сопротивление», «Разлука» (1939), «В тылу врага» (1941), «Ошибка молодого мельника» (1957).

Наиболее известна из них поэма «Конец кровавого водораздела» (1948, русский перевод 1953), в которой поэт рисует социальные процессы в туркменской деревне 1920-х годов; на основе поэмы создал либретто одноименной оперы Вели Мухатова (1967, поставлена в Туркменском театре оперы и балета).

В соавторстве с Д. Зотовым создал повесть «Дорогу одолеет идущий» (1939).

В романе «Следопыт» (1970) описал жизнь советских пограничников. С 1940-х годов переводил на туркменский язык сочинения русских и украинских классиков (в том числе Т. Шевченко).

Избранные публикации на русском языке

• Аширов Ч. Близнецы : Роман : / Пер. с туркм. Г. Соловьева. — М.: Сов. писатель, 1984. — 230 с. — 30 000 экз.
  • . — Ашхабад: Магарыф, 1990. — 254 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-675-00350-9.
• Аширов Ч. Джигиты : Поэма / Авториз. пер. с туркм. Г. Соловьева. — М.: Сов. писатель, 1982. — 159 с. — 10 000 экз.
• Аширов Ч. Кадыр : Поэма [Для сред. и старш. шк. возраста] / Пер. с туркм. В. Рыбина. — Ашхабад: Туркменистан, 1970. — 16 с. — 10 000 экз.
• Аширов Ч. Конец кровавого водораздела : Повесть в стихах / Пер. с туркм. В. Бугаевского. — Ашхабад: Туркменгосиздат, 1952. — 167 с. — 5000 экз.
  • . — М.: Сов. писатель, 1953. — 168 с. — 5000 экз.
  • . — 2-е изд., доп. — Ашхабад: Туркменгосиздат, 1954. — 168 с. — 5000 экз.
• Аширов Ч. Разлука : Поэма / Пер. с туркм. В. Бугаевского. — Ашхабад: Туркменгосиздат, 1955. — 31 с. — 10 000 экз.
• Аширов Ч. Следопыт : Роман / Авториз. пер. с туркм. Г. Соловьева. — Ашхабад: Туркменистан, 1974. — 294 с. — 90 000 экз.
• Аширов Ч. Сын Ялкаба : Повесть в стихах / Авториз. пер. с туркм. А. Адалис. — М.: Сов. писатель, 1967. — 135 с. — 10 000 экз.
• Зотов Д., Аширов Ч. Дорогу одолеет идущий : Повести и рассказы. — Ашхабад: Туркменгосиздат, 1957. — 228 с. — (Содерж.: Улыбка арчина; Родная кровь; Талак; Беглецы (повесть); Свадьба без невесты (повесть)). — 5000 экз.
• Аширов Ч. Избранное: в 2 т. — Ашхабад: Туркменистан, 1988.
• Аширов Ч. В городе Н. — Ашхабад: ТуркменОГИЗ, 1945.
• Ашир Ч. В тылу у врага. — Ашхабад: ТуркменОГИЗ, 1941.
• Ашир Ч. На границе. — Ашхабад: Туркменучпедгиз, 1941.

Награды

• орден Трудового Красного Знамени
• Народный писатель Туркмении (1970)
• орден Октябрьской Революции (1990).

Ссылки

• Аширов Чары // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-4953.htm Аширов, Чары] // Краткая литературная энциклопедия. — 1966. — Т. 3.

Отрывок, характеризующий Аширов, Чары

– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.