Ашмарина, Яна Станиславовна

Яна Ашмарина
Дата рождения:	15 июля 1963(1963-07-15)
Место рождения:	Баку, Азербайджанская ССР, СССР
Дата смерти:	20 февраля 2015(2015-02-20) (51 год)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Россия
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Жанр:	художник-иллюстратор, график, переводчик
Награды:	премия «Странник», премия «Интерпресскон»

Яна Станиславовна Ашмарина (15 июля 1963, Баку — 20 февраля 2015, Санкт-Петербург) — российский художник-иллюстратор, график, переводчик, редактор. Известна под коллективным псевдонимом Ян Юа и сольным Я. Кельтский.

Биография

Родилась в Баку, дочь известного художника-карикатуриста Станислава Ашмарина. Окончила Свердловскую художественную школу. Первая публикация — иллюстрации к повести Виктора Жилина «День свершений» в журнале «Уральский следопыт» (1987).

Иллюстрировала книги братьев Стругацких, Андрея Лазарчука, Андрея Столярова, российские издания Урсулы Ле Гуин, Роджера Желязны, Роберта Джордана, Дж. Р. Р. Толкина и других авторов. Переводила произведения Роджера Желязны и Урсулы Ле Гуин, принимала участие в проектах «Люди в чёрном», «Секретные материалы», «Звёздные войны» (новеллизация фильмов).

Работала художником в штате издательства «Terra Fantastica». Сотрудничала с издательствами АСТ, Эксмо.

Участник семинара Бориса Стругацкого. Сотрудничала с журналом «Полдень. XXI век». Жила и работала в Санкт-Петербурге.

Скончалась 20 февраля 2015 года от рака.

Ашмарина подкупает искренностью, эмоциональностью, любовью к изображаемым персонажам — люди ли это, хоббиты, эльфы или гномы, а порой и трогательным простодушием. Работы Яны заслуживают многих похвал. Ашмарина использует самые разные приёмы и возможности книжной графики — рисует буквицы, создаёт красивый орнамент, размещает иллюстрации (сюжетные, пейзажные или портретные) на полях, на целой странице, на развороте, даёт возможность подробно рассмотреть почти каждого из главных персонажей, чьи выражения лица обязательно говорят что-то об их внутреннем мире. Алексей Копейкин

Награды и призы

Лауреат премии «Странник» в номинации «художник, иллюстратор»:

• 1995 за иллюстрации к собранию сочинений Роберта Хайнлайна,
• 1997 за иллюстрации к декалогии Роджера Желязны «Янтарные хроники»,
• 1999 за иллюстрации к книгам Роберта Джордана из цикла «Колесо Времени».

Лауреат премии «Интерпресскон» (1997, 2004) в номинации «художник, иллюстратор» за иллюстрации к книгам: «Королевская кровь» Далии Трускиновской, «Ведьмак» Анджея Сапковского, «Венценосный крэг» Ольги Ларионовой, «Путь обмана» Hиколая Ютанова.

Ссылки

• [www.fandom.ru/inter/ashmarina_1.htm Интервью с Ашмариной] F-хобби. 2002
• [www.ozon.ru/context/detail/id/238967/ Книги, иллюстрированные Яной Ашмариной] ozon.ru
• [www.rosbalt.ru/main/2002/09/24/65019.html Упоминание о совместной выставке Ашмариной и Луиса Ройо] Росбалт, 24.09.2002
• Сергей Бережной, Ян Шапиро. [barros.rusf.ru/article272.html Рецензия на роман Роджера Желязны «Девять принцев в Янтаре» в переводе Яна Юа] 1994
• [www.tf.ru/yana/works Некоторые работы Ашмариной на сайте «Terra Fantastica»]

Отрывок, характеризующий Ашмарина, Яна Станиславовна

Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.