Ашмарин, Витольд Францевич

Витольд Францевич Ашмарин
Род деятельности:	Литератор, кинематографист, государственный деятель
Дата рождения:	1882(1882)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	2.3.1930 (?)
Место смерти:	Москва, СССР

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Витольд Францевич Ашмарин (настоящая фамилия Ахрамович, 1882—1930) — советский литератор, кинематографист и государственный деятель.

Биография

Родился в Санкт-Петербурге, из поляков, дворянской католической семьи. По окончании 6-й московской гимназии в 1901 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета, однако в феврале 1902 года за участие в студенческой сходке был исключён из университета без права поступления в высшие учебные заведения (интерес к разного рода «движениям» проявлял ещё в гимназии). Был выслан в Сибирь, жил в Елагинске, затем в Верхнеудинске. В 1903 переведен в Нижний Новгород под надзор полиции и начал работать в нижегородской организации эсеров, ведя революционную пропаганду в рабочих кружках Сормова. Член РСДРП с 1903. В 1905 восстановился в Московском университете: сначала на юридическом, затем на историко-филологическом факультете, но в 1910 уволен окончательно, так учёбу и не закончив.

До 1917 занимался газетной, книгоиздательской, театральной, кинематографической и переводческой деятельностью. Переводил романы С.Пшибышевского, в 1910 году был секретарём издательства «Мусагет», как журналист сотрудничал в «Голосе Москвы», входил в кружок символистов («Ритмический кружок» Александра Блока).

После Октябрьской революции увлекается кино — совместно с режиссёром В.Гардиным образовал «группу левых» (известная «Кинопятёрка»). Работал в Союзе киноработников, член коллегии Кинокомитета. В 1918—1920 годах — консультант по кино внешкольного отдела Наркомпроса, член коллегии Всероссийского фотокиноотдела, затем заведующий отделами искусства, рабочей жизни и партийной жизни редакции «Известий ВЦИК», литературный сотрудник издательства «Недра». Сценарист фильмов «Украденная юность» (1917), «Азиадэ» (1918), «Девяносто шесть» (1919).

В 1920—1921 — член Президиума и секретарь ЦИК Белоруссии, член контрольной комиссии КП Белоруссии, редактор партийного органа «Звязда», член Коллегии ЧК Белоруссии. В начале 1921 года назначен ответственным руководителем БелРОСТА. С сентября 1921 года — член Сибирского бюро ЦК РКП(б), редактор газеты «Советская Сибирь». В 1922 — председатель Комиссии помощи голодающим при ВЧК. С марта 1922 по февраль 1924 — начальник Информационного отдела Секретно-оперативного управления ГПУ-ОГПУ. В апреле 1924 года откомандирован на работу в ЦК РКП(б).

Страдал наркотической зависимостью (морфий), покончил жизнь самоубийством — застрелился из именного оружия на скамейке Петровского парка, излюбленного места московских символистов.

По вопросу о дате смерти Ашмарина существуют различные точки зрения, некоторые источники называют в качестве даты самоубийства 2 марта, другие относят это событие к концу января — середине февраля 1930 г.

Литература

• Энциклопедия секретных служб России / Автор-составитель А.И.Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004. — С. 438. — 800 с. — ISBN 5-17018975-3.
• Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921—1923/ Вступ. Ст., сост. В. Макарова, В. Христофорова; коммент. В. Макарова. М.: Русский путь, 2005. С. 422
• Некрологи: Правда. 1930. 14 марта. № 72(4517). С. 5; Рабочий и искусство. 1930. 20 марта. № 16 (24). С. 5.

Отрывок, характеризующий Ашмарин, Витольд Францевич

– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.