Ашот II Железный

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ашот II Железный
Աշոտ Բ Երկաթ<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Царь Царей Армянский и Грузинский
Царь Армении
914 — 928[1]
Предшественник: Смбат I
Преемник: Абас I
 
Вероисповедание: Христианство (ААЦ)
Род: Багратуни
Отец: Смбат I

Ашот II Еркат (Железный) (арм. Աշոտ Բ Երկաթ) (ум. 928), — царь Армении (914—928[1]/929[2][3]) из рода Багратуни, шахиншах[4] (Царь царей) армянский и грузинский (922—929)[5][2][6][7].



Биография

Сын Смбата I. Как и его два предшественника владел высшей властью по отношению к остальным правителям Закавказья[8]. с 914 года вместе с отцом участвовал в освободительной борьбе против атропатенского шаха Юсуфа и вступившего с ним в союз васпураканского князя Гагика Арцруни. В 910 году Ашот возглавлял армянское войско в битве при Дзкнавачаре, в котором армянское войско потерпело поражение, согласно Ованесу Драсханакертци, по причине предательства со стороны утийцев.

После того, как в 914 году попавший в плен Смбат I был казнён, Ашот принял царство. Вместе со своим братом Абасом Багратуни Ашот возглавил борьбу против Юсуфа. Арабы к тому времени заняли большую часть Армении, разоряли страну. За проявленное в боях мужество Ашот получил прозвище «Еркат» — «Железный». Начиная с 915 года, действуя с переменным успехом, Ашот освободил от арабов Багреванд, Ширак, Гугарк, Агстевскую долину. Помимо внешних угроз, приходилось также бороться с центробежными силами внутри страны. В 921 году[1] войска Ашота Ерката одержали победу в Севанской битве, после чего арабы были окончательно изгнаны из страны, под контроль армян перешел также Тбилиси[7][неавторитетный источник? 3124 дня]. Тем самым независимость Армении была полностью восстановлена[1], а сам Ашот получил титул «царя царей» (шахиншах)[4][9] армянского и грузинского.

Напишите отзыв о статье "Ашот II Железный"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Ашот — статья из Большой советской энциклопедии.
  2. 1 2 Richard G. Hovannisian. «The Armenian People From Ancient to Modern Times», Volume I. Про Ашота II в книге со страницы 158. Цитата со страницы 160:
    He not only recognized the legitimacy of Asot Erkat' but granted him the title of Sahansah (Shahanshah), "King of Kings," which raised him above all the rulers of the area ...
  3. Оксфордский словарь Византии, статья: Asot II Erkat. Стр. 210
  4. 1 2 [www.britannica.com/EBchecked/topic/35178/Armenia/44270/The-Mamikonians-and-Bagratids Armenia] — статья из энциклопедии Британника:
    The Bagratids of Ani—who bore the title shāhanshāh (“king of kings”), first conferred upon Ashot II (the Iron) by the caliph in 922—were not the sole rulers of Armenia. In 908 the Artsruni principate of Vaspurakan became a kingdom recognized by the caliph; in 961 Mushegh, the brother of Ashot III, founded the Bagratid kingdom of Kars; and in 970 the prince of Eastern Siuniq declared himself a king.
  5. Ronald Grigor Suny: The Making of the Georgian Nation, Second Edition: 2nd Ed.; страница 31
    ... Thus the traditional anti-imperial posture of the Caucasian Bagratids was reversed in 921—922, and Ashot was recognized as king of kings (shahanshah) in Caucasia as he worked to erase the ravages of Yusuf's invasions. ...
  6. [www.bvahan.com/armenianway/aw/nobility/Kings_Bios_Rus.html Краткие сведения о династиях и царях Армении]
  7. 1 2 [travelgeorgia.ru/80/ История Грузии: Золотой век XI-XIII вв.]
  8. Степаненко. В. П. [elar.urfu.ru/handle/10995/2315 Из истории армяно-византийских отношений второй половины X—XI в. (к атрибуции монет Кюрикэ куропалата)] // Античная древность и средние века. — Свердловск, 1978. — Вып. 15. — С. 43—51.:
    Гегемония Армении в Закавказье (по крайней мере, в отношении христианских государств), была признана Византией — Ашот I, Смбат I и Ашот II (ум. 928) обладали титулом «архонт архонтов», то есть, с точки зрения империи, наделялись высшей властью по отношению к остальным правителям Закавказья византийской ориентации, включая и прямых вассалов Багратидов, как, например эмират кайситов Апахуника
  9. [patmaban.com/index.php?name=news&op=view&id=111&pag=2&num=1 Восстановление независимости Армении в IX-XI веках]

Исторические источники

Отрывок, характеризующий Ашот II Железный

Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.