Ашрапов, Асхат Тазетдинович

Асхат Тазетдинович Ашрапов (15 апреля 1931, деревня Кияуково, Макаровский район (ныне Ишимбайский) БАССР — 19 апреля 2008) — кинорежиссёр и кинооператор. Снял 17 художественных и 15 документальных фильмов.

Заслуженный деятель искусств Казахской СССР (1979). Участвовал в создании киностудии «Башкортостан» (1991). В 1990-е был директором кинофонда Союза кинематографистов Казахстана и оргсекретарем этого союза, директором киностудий «Эдельвейс» и «Альянс».

В 1955 окончил кинооператорский факультет ВГИКа (мастерская Э. К. Тиссе и А. В. Гальперина). С 1955 работал на студии «Казахфильм».

Удостоены Государственной премии Казахского СССР «Сказ о матери» (1967), «Кыз-Жибек», «Конец Атамана» (1970).

Награждён орденом Трудового Красного Знамени и медалями.

Жена — Лола Абдукаримова, актриса кино, у них родились дочь и сын. Тимур Ашрапов стал клипмейкером.

Фильмография

Режиссёр

• 1990 Волчья стая
• 1976 Встречи на Медео
• 1973 Там, где горы белые...

Оператор

• 1986 Турксиб
• 1984 Бойся, враг, девятого сына (приз кинофестиваля в Сан-Себастьяне (1990))
• 1980 Мы - взрослые
• 1979 Серебряный рог Ала-Тау
• 1978 Кровь и пот
• 1976 Встречи на Медео
• 1975 Храни свою звезду | Гауhар тас
• 1973 Там, где горы белые...
• 1971 Кыз-Жибек
• 1970 Конец атамана
• 1967 За нами Москва
• 1967 Чинара на скале
• 1963 Сказ о матери (приз кинофестиваля в Карловых Варах и Джакарте (1967))
• 1955 Мать и сын

Литература

Справочник Союза кинематографистов СССР 1981 года (сост. Г. Мирнова).- М., БПСК. 1981.

• [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-1-tom?category=all&page=321 Ашрапов, Асхат Тазетдинович] // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 2004. — Т. I. — ISBN 9965-9389-9-7.

Ссылки

• www.kino-teatr.ru/kino/director/sov/35084/works/
• www.kazpravda.kz/index.php?uin=1152073573&act=archive_date&day=24&month=5&year=2003

Отрывок, характеризующий Ашрапов, Асхат Тазетдинович

– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.