Ашуралиев, Руслан Нуралиевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Руслан Ашуралиев
Личная информация
Пол

мужской

Полное имя

Руслан Нуралиевич Ашуралиев

Специализация

вольная борьба

Клуб

Урожай

Тренеры

Султан Мусаев, Али Алиев

Рост

174

Вес

68, 74

Спортивное звание

ЗМС

Руслан Нуралиевич Ашуралиев (лезг. Ашуралиеврин Руслан Нуралидин хва; 20 февраля 1950, Махачкала, Дагестанская АССР, СССР — 27 ноября 2009, Махачкала, Дагестан, Россия) — советский борец вольного стиля.





Биография

Родился 20 февраля 1950 года в городе Махачкале Дагестанской АССР в семье служащих. По национальности — лезгин. С 1968 по 1973 годы учился в Дагестанском сельскохозяйственном институте. С 1993 по 1995 годы учился в Международном институте управления бизнеса и права, на факультете «Финансы и кредит». Дважды был избран депутатом Народного собрания Республики Дагестан. В 2000 году Министерством образования РФ Ашуралиев был назначен директором Дагестанского политехнического колледжа[1].

Спортивные достижения

Бронзовый призёр Олимпийских Игр 1972 в Мюнхене, двукратный Чемпион Мира (1974, 1975), 5-кратный Обладатель Кубка Мира, Серебряный призёр Чемпионата Мира (1972), Чемпион Европы (1974), 5-ти кратный Чемпион СССР (1971, 1973, 1974, 1976, 1977), Мастер спорта международного класса (1971), Заслуженный работник культуры ДАССР (1972), Заслуженный мастер спорта по вольной борьбе (1974).Заслуженный тренер РСФСР

Напишите отзыв о статье "Ашуралиев, Руслан Нуралиевич"

Примечания

  1. [www.ndelo.ru/one_stat.php?id=1769 Скончался Руслан Ашуралиев] — Новое дело

Ссылки

  • [www.riadagestan.ru/news/2009/12/01/89243 Руководство Дагестана выразило соболезнования в связи с кончиной Руслана Ашуралиева]
  • [www.riadagestan.ru/news/2009/11/30/89180/ В Махачкале умер призёр Олимпийских Игр 1972 года Руслан Ашуралиев]

Отрывок, характеризующий Ашуралиев, Руслан Нуралиевич

Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.