Ашхабадское землетрясение

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ашхаба́дское землетрясе́ние (туркм. Aşgabat ýertitremesi) — землетрясение, произошедшее в ночь с 5 на 6 октября 1948 года в районе столицы Туркменской Советской Социалистической республики Ашхабаде (Туркменская ССР, СССР) в 2 часа 17 минут по местному времени с магнитудой 7,3 по шкале Рихтера. Его очаг был расположен на глубине в 18 км — практически прямо под городом. Помимо Ашхабада пострадало большое количество населенных пунктов в близлежащих районах, в Ашхабадском — 89 и Гекдепинском — 55 и соседнем Иране[1]. С 6 по 26 октября из Ашхабада эвакуировали 8799 человек в другие города СССР. В эвакуации участвовало 120 военных и гражданских самолетов, а с 8 октября — санитарные поезда. Положение усугубило то, что землетрясение произошло глубокой ночью, когда большая часть жителей города спала. Непрочность построек и невозможность уловить признаки приближающегося землетрясения привели к тому, что почти никто не смог заблаговременно покинуть помещение. В один момент десятки тысяч людей оказались под обломками собственных жилищ, не успев осознать происходящего[2].

Считается одним из самых разрушительных землетрясений в истории человечества. Интенсивность сотрясений в эпицентральной области достигала 9—10 баллов по шкале MSK-64[3].

С 1995 года дата 6 октября отмечается в Туркменистане как День памяти.





Описание землетрясения

Изучением последствий землетрясения занималась специальная сейсмическая экспедиция Академии наук СССР, а также филиалы Академий наук республик и государственных учреждений СССР. Результаты исследований изложены в научных отчетах и докладах правительству СССР[4].

В тектоническом отношении область возникновения землетрясения приурочена к сочленению двух крупных структурных комплексов — Каракумской эпигерцинской платформы на севере и альпийской геосинклинальной области Копетдага на юге. Между ними расположен представляющий переходную зону Предкопетдагский прогиб — относительно узкая впадина с крутым южным крылом и пологим северным. Он заполнен мощной толщей мезокайнозойских отложений, под которыми на глубине 10-2 км расположен палеозойский кристаллический фундамент. Южный борт прогиба резко сорван Главным Копетдагским глубинным разломом, выраженный в приповерхностной части надвигом.

Сейсмотектоническая модель Ашхабадского землетрясения представляется в виде субгоризонтального срыва мезозойско-кайнозойского чехла прогиба с палеозойского основания на относительно небольшом участке (площадь сорванного блока около 2 тыс.кв.км). Это согласуется с представлением Д. Н. Рустановича[5] , согласно которым во время землетрясения произошел срыв пород осадочного выполнения прогиба с доальпийского основания со смещением к северу на 1.5 м.

Условия для подобных быстрых движений предопределены тектонической позицией Ашхабадского района — тенденцией выдавливания локального участка (блока) Предкопетдагского прогиба в поле субмеридионально-ориентированных тектонических сил. В этом смысле деформация сжатия в прогибе, приводящая к медленному росту Кешенинбаирской и Первомайской брахиантиклиналей, не компенсируется чисто неотектоническими движениями и, в какой то момент, превышает прочность сцепления осадочного чехла с фундаментом и сопротивление приподнятого северного борта прогиба. Этот процесс сопровождается сейсмической подвижкой по палеозойскому фундаменту, иными словами, разрушительным землетрясением. Происходит потеря равновесия массива горных пород и локальные смещения по системе диагональных разломов которые компенсируют потерю упора в прогибе. Последующая релаксация напряжений обуславливает наблюдаемую диффузную афтершоковую деятельность землетрясения и приводит к восстановлению хода вековых движений в прогибе. Соответственно субгоризонтальный срыв блока приводит к тектоническим подвижкам в Асельминской системе диагональных разломов

На характер проявления землетрясения сильно повлияли гидрологические особенности района. В зоне Ашхабада глубина залегания грунтовых вод имела тенденцию уменьшения от гор на север, причем в вершинах конусов выноса зеркало грунтовых вод находилось на глубинах порядка 80-100 м, на южной окраине города — 20 м, к северу — уже до 10 м, а в зоне железной дороги- 1-2 м. Наиболее сильный макросейсмический эффект наблюдался (9-10 баллов) там, где грунтовые воды располагались близко к дневной поверхности. Несмотря на наличие нескольких карт изосейст землетрясения, отличающихся между собой существенными деталями, они отражают общую тенденцию распределения макросейсмического эффекта. Однако, несмотря на это, эти карты не дают однозначного представления о механизме и очаге землетрясения. Изосейсты Ашхабадского землетрясения имеют эллипсовидную форму, большая ось эллипсов вытянута в направлении с Юго-востока на Северо-запад и совпадает с направлением простирания горного хребта Копетдаг[1] .

Ашхабадская катастрофа стимулировала постановку сейсмических исследований в различных регионах Советского Союза. С 60-х годов прошлого века в районе Гармского (1941 год) и Хаитского землетрясений (1949 год) Институтом физики Земли им. О. Ю. Шмидта АН СССР начали проводиться крупномасштабные исследования предвестников и опробоваться методы прогноза землетрясений. Были собраны уникальные научные данные и положено начало многолетним наблюдениям за геофизическим состоянием недр Земли, которые в начале 90-х годов были прекращены из-за начавшейся в Таджикистане гражданской войны. Особое место Ашхабадская катастрофа занимает в истории советской сейсмологии еще и потому, что это был первый опыт комплексного изучения её причин — от геологических и исторических изысканий до инженерного анализа характера разрушений. Стало ясно, что сильные землетрясения в этом месте происходят не случайно. В прошлом они происходили достаточно часто и, по крайней мере, они возникали здесь трижды. Сильным землетрясением была раструшена столица Парфянского государства город-крепость Ниса, развалины которой расположены вблизи от Ашхабада.

Ашхабадское землетрясение сопровождалось возникновением различных явлений в природе. Большая часть сведений — это воспоминания очевидцев катастрофы, другие данные получены в результате анализа материалов по различным видам наблюдений, выполнявшихся в период подготовки и возникновения землетрясения. Рядом исследователей ретроспективно были выявлены многочисленные предвестники землетрясения 1948 года[1][3][6].

Количество жертв и разрушений

Тотальное разрушение города, массовая гибель людей зачастую целыми семьями, необходимость принятия оперативных санитарных мер и тоталитарный режим секретности в бывшем СССР привели к тому, что сегодня существуют противоречивые мнения о количестве жертв землетрясения — от десятков до сотен тысяч. Однако нет сомнений в том, что число жителей города и количество пострадавших руководству страны было известно точно, хотя бы потому, что перед землетрясением в Ашхабаде были отменены введенные с началом Великой отечественной войны продуктовые карточки. Без них не мог бы выжить в СССР ни один человек, поскольку продовольствие отпускалось нормировано на каждого члена семьи с учетом его возраста и трудовой занятости. К области вымыслов можно отнести предположение адмирала Эллис М. Захария, бывшего заместителя начальника Управления военно-морской разведки США прозвучавшее дважды (12.12.1948 и 26.09.1949) в радио-шоу «Секретные Миссии» (Secret Missions) о том, что причиной Ашхабадского землетрясения 1948 года могло стать первое испытание советской атомной бомбы (Каррыев, 1992).

Динамика изменения населения Ашхабада (Каррыев, 1992) 1881—1948 гг.[1]

Год

1881

1891

1903

1915

1926

1939*

1948

Численность населения

1200

17183

36286

45000

47155

126000

66739

*Точному представлению о численности способствовала паспортная система СССР, которая была введена в 1932 году.


Жесткий партийный контроль снабжения населения продовольствием основывался на регулярной передаче руководству, как республики, так и страной данных о продовольственных запасах, трудовых и материальных ресурсах. Помимо всего прочего на точное представление о положении в пострадавшем городе уже спустя 12 часов указывают телеграммы военного командования в центр с регулярными рапортами о проделанной работе и ситуации в Ашхабаде.

После образования в 1881 году численность города непрерывно росла: 1881 год — 1200 человек; 1891 — 17183; 1903 — 36286; 1915 — 45000; 1939 — 126000 человек. Причем, быстрый рост численности в 20-30-х годах связан с тем, что Ашхабад (Полторацк) стал административным центром образованной в 1924 году Туркменской советской республики. На начало 1948 года гражданское население города без пригорода составило 115673 человек, а к середине года около 117 тысяч или с военнослужащими 132 тысячи человек.

Наибольшее количество русских (около 2/3 всех русских республики) проживало на тот момент в столице страны — где на протяжении советского периода русские составляли основу населения, занятого в промышленном производстве республики. По этой причине более половины погибших по национальности были русскими.

После землетрясения по данным Статуправления Ашхабада на 28 ноября 1948 года (Кадыров Ш., 1990) общая численность населения города составила 66739 человек (включая 3303 человек прибывших после землетрясения), то есть почти половину от цифры на начало года. Для пострадавших была выделена сумма денежных пособий в размере 6 миллионов рублей. С 22 октября их начал выдавать городской совет. Необходимо учесть, что к этому моменту, были эвакуированы все тяжелораненые (около 10 тысяч), а самостоятельно покинули город примерно 23 тысячи человек.

При оценке потерь необходимо учитывать и тот факт, что значительная часть эвакуированных в военные годы людей к 1948 году покинула Ашхабад. Также и то, что в военные годы из Ашхабада на фронт были направлены почти все достигшие 18 лет мужчины (в городе не было особой значимости оборонной промышленности для освобождения от фронта) и большая часть из них не вернулось с войны.

Таким образом, возможное число погибших непосредственно в Ашхабаде было огромным — 36-37 тысяч человек, то есть погиб почти каждый третий житель города. Отметим, что факт значительного превышения числа погибших над тяжелоранеными достаточно нетипичен для природных катастроф. Подобное могло произойти в том случае, если основная масса зданий строилась без учета сейсмической опасности, а строительные материалы были плохого качества (некачественный цемент, кирпич сырец и т. д.). При землетрясении это приводит не к повреждению конструкции здания, а к его обвальному обрушению. Образуются плотные завалы, в которых у попавших в них людей нет шансов на спасение. Отпущенное на их спасение время исчисляется минутами и очень редко часами. Подобное происходило при землетрясении в узбекском Андижане (1906 год) где число тяжелораненых значительно уступало количеству погибших. В иранском Баме и др. Как и в Ашхабаде люди жили в домах сложенных из саманных кирпичей с тяжелыми глиняными крышами. При обрушении такие постройки не образуют свободных пространств и уцелевшие люди быстро задыхаются от пыли и недостатка воздуха[3].

До землетрясения Ашхабад занимал площадь около 5000 Га на которой находилось более 9400 жилых строений. Из них частный сектор составлял 6719 домов с жилой площадью 268 тыс.кв.м., коммунальный 2123 домов площадью 172 тыс.кв.м, фонд организаций 862 здания площадью 118 тыс.кв.м.

Здания представляли собой в основном одноэтажные строения. 2-3-х этажных зданий насчитывалось 227. В городе было 240 улиц. Общая площадь зеленых насаждений составляла 819 гектар, а протяженность линий водоснабжения 117 км. В городе было 15 больниц, 19 поликлиник, 5 родильных домов, 28 яслей, 23 школы (более 15 тысяч учащихся), 16 техникумов, сельскохозяйственный, педагогический, учительский и медицинский институты. С 1941 года в Ашхабаде функционировал Туркменский филиал АН СССР из пяти научно-исследовательских институтов.

Прямой ущерб от землетрясения включал: разрушение жилого, промышленного, административного фондов; гибель и повреждение промышленного оборудования; уничтожение личной и частной собственности граждан; гибель культурных, научных, архивных фондов; снижение или прекращение материального производства; затраты на спасательные, расчистные и восстановительные работы. Косвенный ущерб определился влиянием землетрясения на экономическую, демографическую и культурную ситуацию в республике.

Основной фонд жилых и производственных строений был полностью разрушен или приведен в аварийное состояние. Пострадало более 200 предприятий, а под завалами оказалось сырье, товары и промышленное оборудование стоимостью более 600 миллионов рублей. О масштабах материального ущерба можно судить по выделению финансовых средств отпущенных на восстановление города.

Почти 100 % жилых одноэтажных зданий из сырцового кирпича обвалилось и разрушено. Около 95 % всех одноэтажных зданий со стенами из обожженного кирпича разрушено, оставшаяся часть была непоправимо повреждена. Около 85 % двухэтажных зданий из обожженного кирпича с элементами сейсмостойкости были разрушены и повреждены. В городе единицами насчитывались здания, пригодные к эксплуатации и то только после капитального ремонта. Потери населения были огромны и составили около 40 % от всех проживавших в городе.

К 1948 году на долю Ашхабада приходилось почти 50 % промышленной продукции, выпускаемой в республике. Промышленность города в 1941—1944 годах произвела продукции на 117 миллионов рублей. Это было на 5 миллионов рублей больше чем за все предыдущие 13 лет. В 1949 году Постановлением Совета Министров СССР от 6 февраля только на этот год объем капитальных работ по восстановлению Ашхабада был определен в сумме 316.9 миллионов рублей. Эта сумма составила 138 % от всего промышленного производства Ашхабада с 1928 по 1944 годы, и пятикратно превысила средний годовой объем по республике.

Существующие ошибочные представления о жертвах Ашхабадского землетрясения 1948 года отражены в приведённой таблице.

Источник[7] Описание разрушений Число жертв (тыс. чел.)
«Nature», 23.Х.1948
0,4
Krumbach G., 1949
Город почти полностью разрушен
10
Тазиев Г., 1962
3
Gere J.M., Shah H.C., 1984
Серьёзные разрушения в Ашхабаде
19,8
Головкин А. В., 1973 (выступление)
110
Друмя А. В., Шебалин Н. В., 1985
Тяжелейшие последствия для нашей страны и для Ирана
110
Наливкин Д. В., 1989
Уничтожен город
десятки тысяч погибших
Кадыров Ш., 1990
98 % жилых домов разрушено (по С. В. Медведеву, 1952)
35±2
Никонов А. А., 1998
98 % жилых домов разрушено, остальные для жилья не пригодны
(по С. В. Медведеву, 1952)
не менее 70 тыс. погибших
не менее 25 тыс. раненых

Причины разрушений

Основные причины материального ущерба и человеческих потерь были установлены Правительственной комиссией СССР (Каррыев, 1992). Спустя много лет стали понятны причины катастрофы. Они сводятся к следующему[1] .

1. При образовании города в 1881 году сейсмический фактор не был принят во внимание. На то время в Российской империи специальных исследований сейсмичности не проводилось, а сведений о происходивших здесь сильных землетрясениях не было. Отсутствовали они и в советский период, пока Г. П. Горшков 1947 году не опубликовал собранные им сведения.

2. Ошибки в определении сейсмической опасности территории города. Первые оценки сейсмической опасности территории республики сделаны по немногочисленным данным о сильных землетрясениях Ирана и Туркменистана. Соответственно сейсмостойкие нормы были занижены на два-три балла. Иными словами, поскольку для оценки силы сотрясений используется логарифмическая шкала, воздействия на которые были рассчитана основная масса построенных к 1948 году зданий, оказались более чем в сто раз меньше тех, которые реально ударили по Ашхабаду.

3. При застройке территории города не учитывались инженерные свойства грунтов, гидрологические условия местности и расположение основных тектонических сейсмогенерирующих структур по отношению к застраиваемой территории.

4. Этап интенсивного развития города пришелся на время территориального размежевания в Центральной Азии, когда Ашхабад стал столицей новой республики в 1925 году. Это привело к тому что территория города начала интенсивно застраиваться и уже в 1938 году было введено в использование 4,5 тыс.кв. м жилой площади, а два года спустя 42,6 тысяч. При этом, до 1934 года здания в Ашхабаде строились без учета сейсмической опасности и только затем по нормам антисейсмического строительства. Однако если средняя интенсивность возможных сотрясений принималась в 1940 году в VIII баллов, то в 1943 году она была снижена до VII баллов.

5. После начала Великой Отечественной войны в Ашхабад передислоцировались различные учреждения Советского Союза, Город был переполнен, средства на его содержание не хватало, а гражданское и промышленной строительство велось в небольших объемах. В военный период и до 1948 года реконструкция города не проводилась, поскольку основные фонды и средства направлялись на восстановление разрушенных войной городов на западе СССР. Жилищный фонд своевременно не ремонтировался, и в городе было много аварийных зданий.

6. Из-за отсутствия местных источников качественных строительных материалов — металла, древесины, глин и других, использовались местные материалы — песок и глины плохого качества на проверку оказавшихся не сейсмостойкими. Технология строительства из железобетона только начинала применяться, зданий из армированного железобетона в городе было мало. Большую часть жилищного фонда Ашхабада составляли одноэтажные дома с плоской глиняной крышей из сырцового кирпича. Данная группа зданий вообще не сейсмостойка. Отсутствие кровельных материалов приводило к тому, что крыши зданий периодически смазывались глиной для повышения их водонепроницаемости. За годы на крыше скапливался слой глины до полуметра толщиной, и обвал здания в большинстве случаев приводил к гибели людей.

7. Здания из жженого кирпича, из-за отсутствия монолитности кладки и раствора плохого качества в основной массе оказалось не сейсмостойким. Монолитность достигается системой правильной перевязки кирпичей в кладке и прочностью сцепления раствора с кирпичом. Реально, специфические климатические условия — высокая температура и низкая влажность воздуха, образование на контактной поверхности замоченного кирпича солевых отложений из-за засоленности местных кирпичных глин, не позволяли добиться хорошего сцепления кирпича с раствором. Ослабление прочности происходило и из-за употребления в растворе мелких, барханных песков.

См. также

Напишите отзыв о статье "Ашхабадское землетрясение"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 [www.lap-publishing.com/catalog/details/store/de/book/978-3-659-49858-9/%25D0%2597%25D0%25B5%25D0%25BC%25D0%25BB%25D0%25B5%25D1%2582%25D1%2580%25D1%258F%25D1%2581%25D0%25B5%25D0%25BD%25D0%25B8%25D1%258F-%25D0%25B8-%25D1%2581%25D0%25B5%25D0%25B9%25D1%2581%25D0%25BC%25D0%25B8%25D1%2587%25D0%25B5%25D1%2581%25D0%25BA%25D0%25B0%25D1%258F-%25D1%2583%25D1%258F%25D0%25B7%25D0%25B2%25D0%25B8%25D0%25BC%25D0%25BE%25D1%2581%25D1%2582%25D1%258C-%25D0%259A%25D0%25BE%25D0%25BF%25D0%25B5%25D1%2582%25D0%25B4%25D0%25B0%25D0%25B3%25D1%2581%25D0%25BA%25D0%25BE%25D0%25B3%25D0%25BE-%25D1%2580%25D0%25B5%25D0%25B3%25D0%25B8%25D0%25BE%25D0%25BD%25D0%25B0?search=%25D0%25BA%25D0%25B0%25D1%2580%25D1%2580%25D1%258B%25D0%25B5%25D0%25B2 Землетрясения и сейсмическая уязвимость Копетдагского региона / 978-3-659-49858-9 / 9783659498589 / 3659498580]. www.lap-publishing.com. Проверено 28 декабря 2015.
  2. Д. В. Наливкин. [books.google.com/books?id=aVvZko6ISmAC Воспоминания об Ашхабадском землетрясении 1948 года]. — SIBIS. — 34 с.
  3. 1 2 3 Батыр Каррыев. [books.google.com/books?id=HQGelwDF1m0C Вот пришло землетрясение: Гипотезы, Факты, Причины и Последствия…]. — SIBIS. — 519 с.
  4. [ridero.ru/books/katastrofy_vprirode_zemletryaseniya/ Катастрофы в природе: землетрясения - Батыр Каррыев - Ridero]. ridero.ru. Проверено 18 июня 2016.
  5. [books.google.ru/books?id=9oHCnK7x5yIC&pg=PP14&dq=%D1%80%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjGsIymr__JAhVBhSwKHU0UCD0Q6AEIJDAC#v=onepage&q&f=false Сейсмичность территории Туркменской ССР и Ашхабадское землетрясение 1948 г.]. www.google.ru. Проверено 28 декабря 2015.
  6. Д. Н. Рустанович. [books.google.com/books?id=9oHCnK7x5yIC Сейсмичность территории Туркменской ССР и Ашхабадское землетрясение 1948 г.]. — SIBIS. — 106 с.
  7. [www.scgis.ru/russian/cp1251/dgggms/2-98/nikonov2.htm А. А. Никонов. Ашхабадское землетрясение: проблемы и решения полвека спустя после катастрофы] ([archive.is/tKnfq архивированная ссылка]).

Ссылки

  • [www.planetavsego.ru/news/html/573.html Хроника ашхабадской катастрофы]
  • [www.scgis.ru/russian/cp1251/dgggms/2-98/main.html Bестник ОГГГГН РАН № 2(4), 1998 — Спецвыпуск, посвящённый Ашхабадскому землетрясению]
  • [www.youtube.com/watch?v=8nUd3kEGgMw Полувековая годовщина: Лев Новоженов и Евгений Додолев о землетрясении в эфире НТВ (1998)]
  • [www.turkmenistan.ru/ru/galleries/35043.html Ашхабадское землетрясение 1948 года и его последствия]

Отрывок, характеризующий Ашхабадское землетрясение

– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.