Ашшур-этель-илани

Ашшур-этель-илани (ассир. «Ашшур — витязь богов») — царь Ассирии, правил приблизительно в 629 — 623 годах до н. э.

Сын Ашшурбанапала. В 629 г. до н. э. Ассирия была поделена на два царства. Ашшур-этель-илани правил в Ниневии, а его отец Ашшурбанапал — в Ашшуре, причём Ашшур-этель-илани считался главным царём. А на крайнем юге в Уруке «царём Ассирии» считался другой сын Ашшурбанапала Син-шар-ишкун, который к тому же находился не в ладах с царём Вавилона Кандалану и, по-видимому, вёл с ним войну. В том же 629 г. до н. э. Ашшур-этель-илани назначил вместо Бел-ибни правителем Приморья халдея Набопаласара (Набу-апла-уцура).

Война в Вавилонии

В начале 627 г. до н. э. умер Ашшурбанапал и власть в Ашшуре захватил наместник города Набу-рехту-уцур, но это восстание было подавлено личной армией «великого евнуха» Син-шум-лишира (надпись Ашшур-этель-илани). В мае 627 г. до н. э. умер вавилонский царь Кандалану, после чего Вавилон вообще не признал никакого царя, а стал датировать свои документы фиктивным продолжением правления уже умершего Кандалану. Воспользовавшись затруднениями Ассирии, правитель Приморья поднял восстание, захватил Урук, принадлежащий ассирийскому царю Син-шар-ишкуну, а в мае 627 г. до н. э. осадил Ниппур.

В августе 627 г. до н. э. ассирийский авангард перешёл вавилонскую границу и сжег городок Шазнаку. В сентябре 627 г. до н. э. в бой вступили главные ассирийские силы и начали наступление на Ниппур. При их приближении Набопаласар, не приняв бой, отступил на юг. Ассирийцы и жители Ниппура осадили его в Уруке (ноябрь 627 г. до н. э.), но не смогли взять город, были разбиты во время вылазки и вынуждены были отступить. Не позднее мая 626 г. до н. э. Набопаласар принял царский титул.

События 626 года до н. э.

В месяце аяру (апрель — май) 626 г. до н. э. ассирийская армия под руководством Син-шум-лишира вторглась в Вавилонию, и установил свою власть в Аккаде и Сев. Шумере. Не позднее, июня 626 г. до н. э. жители Ниппура признали Син-шум-лишира царём Ассирии и не позднее августа то же самое, произошло и в Вавилоне. Превращение Син-шум-лишира из сановника в «царя Ассирии» произошло, по всей вероятности, с санкции «царя вселенной» Ашшур-этель-илани, поскольку ниппурские документы носят даты обеих правителей. Но в начале сентября 626 г. до н. э. положение круто изменилось. В уличном сражении в одном из городов на юге Вавилонии потерпела поражение от войск Набопаласара армия Син-шар-ишкуна и была вынуждена отступить в Ассирию, что, кстати, доказывает, что отношения Син-шар-ишкуна со своими «товарищами по правлению» были достаточно хорошими, чтобы позволить войскам Син-шар-ишкуна отойти на их территорию. Вскоре начала терпеть поражения и главная ассирийская армия Син-шум-лишира. Уже в середине сентября Сиппар стал датировать свои документы началом правления Набопаласара, а в Вавилоне была возобновлена фикция продолжения правления умершего Кандалану, хотя тут же вавилонская хроника отмечает, что в течение одного года в стране не было царя.

12 ташриту (10 октября) ассирийская армия, отступающая к северу под натиском Набопаласара была разбита вавилонянами, а 26 арахсамну (23 ноября) 626 г. до н. э. Набопаласар был официально провозглашён царём Вавилона. В одном вавилонском эпическом тексте рассказывается, что накануне овладения Вавилоном, Набопаласар разбил ассирийскую армию на берегу канала города Куту и приговорил к смертной казни «великого евнуха Ассирии». Очевидно, здесь речь идёт о судьбе Син-шум-лишира.

События 625 года до н. э.

Но Ассирия не хотела так просто мириться с потерей Вавилона. Весной 625 г. до н. э. ассирийцы вновь пошли походом на Вавилон. 17 нисанну (март — апрель) в Вавилон прибыли боги из городка Шапаззу, стоящего на пути ассирийского войска. 21 аяру (апрель — май) ассирийцы взяли и разграбили город Шаллат в одном-двух переходах от Сиппара, а 20 симану (май — июнь) были эвакуированы истуканы богов из Сиппара. Однако ассирийцам не удалось продолжить удачно компанию. Оставив в Шаллате сильный гарнизон, ассирийская армия повернула назад на защиту родины от вторжения мидян. Попытка Набопаласара 9 абу (29 июля) 625 г. до н. э.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) отбить Шаллат у ассирийцев кончилась неудачно.

Конец правления Ашшур-этель-илани

Ассирийцам удалось отразить вторжение мидян. Фраорт погиб вместе с большей частью своего войска. Но и потери ассирийцев тоже были очень велики и только через 15 месяцев ассирийская армия смогла возобновить боевые действия в Вавилонии. В начале месяца улулу (август) 624 г. до н. э. ассирийцы выступили против Вавилона и стали лагерем на канале Нар-Баниту. В том же году зависимость Урука от Вавилона ослабла, так как Урук перестал датировать свои документы годами правления Набопаласара, а предпочёл нейтральную форму «четвертый год закрытия ворот», то есть осадного положения введенного в 627 г. до н. э. Но ассирийцы так и не смогли в этом году добиться сколько-нибудь значительного перевеса, и ушли обратно в Ассирию. Набопаласар в свою очередь в октябре 624 г. до н. э. попытался захватить Ниппур, сохранявший верность ассирийцам, но потерпел неудачу.

Из подлинных надписей Ашшур-этель-илани известно только, что он пытался поддерживать боевую готовность укреплений и производил ремонты дворца в Калахе. Лэйард, обнаруживший его сооружения, был поражён их грубостью и убожеством сравнительно с постройками лучших ассирийских времён.

В 623 г. до н. э. Ашшур-этель-илани умер или был убит, процарствовав 6 лет.

Литература

• Белявский В. А.. [gumilevica.kulichki.net/MOB/index.html Вавилон легендарный и Вавилон исторический]. — М.: Мысль, 1971. — 319 с. — 60 000 экз.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
• [hworld.by.ru/text/bab/bab.chr.html Вавилонская хроника]

Новоассирийский период
Предшественник: Ашшурбанапал	царь Ассирии ок. 629 — 623 до н. э.	Преемник: Син-шар-ишкун

Отрывок, характеризующий Ашшур-этель-илани

Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.