Аш, Натан

Натан Аш

Натан Аш (англ. Nathan Asch; 10 июля 1902, Варшава, Царство Польское, Российская империя, — 23 декабря 1964, Сан-Франциско, США) — польско-американский писатель еврейского происхождения, сын драматурга Шолома Аша.

Биография

В 1912 году семья Ашей переехала в Париж, а три года спустя перебралась в США и поселилась на нью-йоркском Статен-Айленде. Натан Аш учился в Сиракузском и Колумбийском университетах Нью-Йорка. Он работал биржевым маклером, и в 1923 году вернулся в Париж. Там он познакомился с Эрнестом Хемингуэем, оказывающим ему всяческую поддержку. В 1924 году три рассказа Аша при помощи Эзры Паунда и Хемингуэя были опубликованы в парижском журнале The Transantlantic Review. В 1926 году Аш вернулся в США. В 1930-х он работал в Голливуде в качестве сценариста для кинокомпании Paramount Pictures, также поддерживая контакты с Film and Photo League.

Аш много издавался на немецком языке: в 1925 году в журнале Der Querschnitt появилась его повесть Marc Kranz, повести Tod eines Helden и Im stillen Thal в 1931 году были опубликованы в журнале Die Neue Rundschau, романы Аша выходили в солидных немецких издательствах. Его книги (как и книги его отца) были сожжены нацистами во время акции 10 мая 1933 года. Клаус Манн печатал тексты Аша в своем журнале Die Sammlung. 18 января 1935 года в № 2/3 пражского немецкоязычного издания Europäischen Hefte появилось его эссе Rooseveltismus aus der Nähe.

Последний роман Аша вышел в Америке в 1937 году; рассказы же публиковались такими ведущими изданиями, как The New Yorker, New Republic, Commentary, Yale Review, Virginia Quarterly Review.

В 1937—1939 годах Аш работал в Управлении общественных работ США.

В 1942—1945 годах служил в ВВС и был награждён медалью ВВС США (1944) и медалью «Бронзовая звезда» (1945).

Избранные сочинения

• The Office. — New York: Harcourt, Brace, 1925 (в русском переводе — «Контора»).
• Love in Chartres. — New York: A. & C. Boni, 1927.
• Pay Day. — New York: Brewer & Warren, 1930.
• The Valley. — New York: Macmillan, 1935.
• The Road: In Search of America. — New York: Norton, 1937 (в русском переводе — «Дорога. В поисках Америки»).
• The Nineteen-Twenties: An Interior. // The Paris Review. — № 6. — 1954.
• My Father and I. // Commentary. — Vol. 39. — January 1965. — P. 55-65.

Литература

• Haarmann, Hermann (Hrsg.). «Das war ein Vorspiel nur…». Bücherverbrennung Deutschland 1933. Katalog zur Ausstellung der Akademie der Künste, 8. Mai bis 3. Juli 1983. — Berlin u. a.: Medusa-Verl.-Ges., 1983. — (Akademie-Katalog 137). — ISBN 3-88602-076-2. — S. 444.
• Weidermann, Volker. Buch der verbrannten Bücher. — Köln: Kiepenheuer & Witsch, 2008. — ISBN 978-3-462-03962-7. — S. 212f.

Ссылки

• [www.rujen.ru/index.php/%D0%90%D0%A8_%D0%9D%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BD Натан Аш в Российской еврейской энциклопедии]
• [www2.winthrop.edu/dacus/about/archives/collections/nathanasch.htm Натан Аш на сайте Уинтропского университета]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Аш, Натан

– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.