Мухаммад аш-Шаукани
| Мухаммад аш-Шаукани | |
| араб. محمد الشوكاني | |
| Верховный судья Саны 1795 — 1839 | |
|---|---|
| Личная информация | |
| Имя при рождении: |
Мухаммад ибн Али ибн Мухаммад аш-Шаукани |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Национальность: | |
| Вероисповедание: | |
| Отец: |
Али ибн Мухаммад |
Богословская деятельность | |
| Направление деятельности: | |
| Оказал влияние: | |
 Редактирование Викиданных | |
Муха́ммад ибн Али аш-Шаука́ни (араб. محمد الشوكاني; 1760, совр. Йемен — 1839, Сана, совр. Йемен) — выдающийся исламский богослов, правовед[1] и реформатор[2], член салафитского движения[3] из Йемена.
Биография
На протяжении всей своей жизни Мухаммад аш-Шаукани не покидал Йемен из-за того, что его родители не дозволяли ему выходить за пределы Саны. После обучения всему, чему можно было научиться у учителей Саны, он стал самостоятельно изучать книги. В 1795 году имам Йемена аль-Мансур Али I назначил аш-Шаукани верховным шариатским судьёй (кади) Саны[4].
Имамы Йемена были приверженцами зейдитской правовой школы. Аш-Шаукани же не был сторонником ни одной из правовых школ (мазхаб), но в целом склонялся к суннитской правовой доктрине. В книге аль-Кауль аль-муфид фи адиллат аль-иджтихад ва-т-таклид он утверждал, что это не нужно следовать никакому мазхабу[5]. Его концепция иджтихада была более радикальной, нежели у Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба или Шаха Валиуллаха Дихлави. Аш-Шаукани был знаком с учением ваххабитов и в целом относился к ним позитивно. Он так же, как и ваххабиты, был противником поклонения святым и паломничества к местам их погребения. В 1807—1815 годах аш-Шаукани состоял в переписке с главой государства Саудитов[4].
Его идеи и сочинения были предвестниками исламского модернизма[en] первой половины XX века. Многие из его книг существуют в современных изданиях[5]. Рашид Рида считал его муджаддидом («обновителем») XII века хиджры[6].
Напишите отзыв о статье "Мухаммад аш-Шаукани"
Примечания
- ↑ Bat-Zion Eraqi Klorman. [books.google.kz/books?id=mY-fAwAAQBAJ Traditional Society in Transition: The Yemeni Jewish Experience]. — BRILL, 2014. — P. 44. — 232 p. — ISBN 9789004272910.
- ↑ Bernard Haykel, Thomas Hegghammer, Stéphane Lacroix. [books.google.kz/books?id=Oj3WBQAAQBAJ Saudi Arabia in Transition]. — Cambridge University Press, 2015. — P. 158. — 360 p. — ISBN 9781107006294.
- ↑ Roel Meijer. [books.google.kz/books?id=rvBOAQAAIAAJ Global Salafism. Islam's new religious movement]. — Hurst & Co., 2009. — P. 44. — 463 p.
- ↑ 1 2 Werner Ende, Udo Steinbach. [books.google.kz/books?id=-dM4hPlxMw8C Islam in the World Today. A Handbook of Politics, Religion, Culture, and Society]. — Cornell University Press, 2010. — P. 79—80. — 1114 p. — ISBN 9780801464898.
- ↑ 1 2 Jansen, J., 1997.
- ↑ Абдо М. Тафсир аль-Манар. — Т. VII. — С. 144.
Литература
- [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-of-islam-2/al-shawkani-SIM_6875 al-S̲h̲awkānī] / Jansen, J.J.G. // Encyclopaedia of Islam. 2 ed. — Leiden : E. J. Brill, 1997. — Т. 9. — P. 378.</span> (платн.)
- Bernard Haykel. [books.google.kz/books?id=RfYKUkNbf2EC Revival and Reform in Islam. The Legacy of Muhammad Al-Shawkani]. — Cambridge University Press, 2003. — 265 p. — ISBN 9780521528900.
- Bernard Haykel. Shawkani and his Zaydi detractors in Yemen // [books.google.kz/books?id=1LkGtFRx5ycC Studies in Islamic Legal Theory] / ed. Bernard G. Weiss. — BRILL, 2002. — P. 337—365. — 437 p. — ISBN 9789004120662.
Отрывок, характеризующий Мухаммад аш-Шаукани
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
