Список растений Средиземья

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Аэглос»)
Перейти к: навигация, поиск




Здесь приведён список всех вымышленных растений, которые были упомянуты в произведениях Дж. Р. Р. Толкина о Средиземье. В раздел «Виды» включены только те растения, которые отличаются от растений реального мира.

На квенья, эльфийском языке, разработанном Толкином, общее слово, обозначающее растения (в отличие от животных) звучит как «олвар» (кв. olvar)[1].

Средиземье обладает собственной флорой, во многом сходной с флорой реального мира, но имеет ряд особых представителей растительного царства, специфичных исключительно для данного вымышленного мира, в том числе некоторые эндемики. Флора и экология мира становились объектом исследования ряда учёных, отмечавших связь творчества Толкина с философией энвайронментализма — социально-экологического движения, зародившегося в Европе[2], а также старавшихся найти причины, побудившие Толкина внести то или иное растение в своё произведение, а также их значение для мира в целом[3].

Виды

Альфирин

А́льфирин (синд. Alfirin) — цветок, упоминающийся в легендариуме Дж. Р. Р. Толкина. Название «альфирин», в переводе с синдарина обозначающее «бессмертный»[4], использовалось Толкином дважды. Во «Властелине Колец» Леголас пел о «золотых колокольчиках… маллоса и альфирина», которые росли в гондорской провинции Лебеннин[5]. В истории же Кириона и Эорла утверждается, что «белые цветы альфирина» цвели на кургане Элендила на Амон Анвар[6]. Кристофер Толкин предположил, что во втором случае цветок следует отождествлять с симбельминэ, также белому и вечно-цветущему, и что в песне Леголаса речь идет о другом растении[6].

Атэлас

А́тэлас (синд. Athelas, в других переводах[7][8] — Ацелас, Ацэлас, Ателас, Целема) — целебное растение, произрастающее в вымышленном Толкином мире Арды на территории Средиземья. Также известно под наименованиями «королевский лист» (англ. Kingsfoil, от старофранцузского foil — лист[9]) и «asëa aranion» (лист королей, от кв. asëa — «лист (растение)», кв. lassë — «лист», кв. aran — «король»). Растение это впервые было завезено в Средиземье нуменорцами, однако к концу Третьей Эпохи знание о его целебных свойствах было утрачено всеми, кроме Следопытов Севера[10]. Согласно гондорскому фольклору, целебная сила растения особенно велика в руках настоящего короля — возможно, это проявление эльфийского наследия королевского дома Элендила.

Атэлас использовался Арагорном для помощи Фродо после ранения зачарованным моргульским оружием Короля-Чародея и исцеления ран членов Братства после Мории, а также после битвы на Пеленнорских полях для излечения тронутых Чёрным дыханием назгулов; эти деяния прибавили уважения к Арагорну и подкрепили его притязания на корону, поскольку, как уже говорилось, согласно гондорским пророчествам, только в руках истинного короля атэлас приобретал свои особые чудодейственные качества[10].

Атэлас также использовался Хуаном и Лютиэн для исцеления раненого Берена (эта история излагается в «Песнь Лейтиан»). Такое упоминание атэлас противоречит сведениям из «Властелина Колец», согласно которым растение было принесено в Средиземье нуменорцами. Следовательно, либо мнение Толкина об истории атэлас со временем переменилось, либо атэлас рос в Белерианде во времена, предшествующие уничтожению этой части континента — и был, таким образом, уничтожен вместе с нею — а позже, во Вторую Эпоху, был заново принесён в Средиземье нуменорцами.

Растение под названием «королевский лист» (англ. kingsfoil) упоминается также в «Волшебнике Земноморья» (фэнтэзи-романе Урсулы ле Гуин) в качестве одной из трав, висящих (сушащихся) в хижине ведьмы, а также в игре Quest for Glory.

Аэглос

А́эглос (синд. Aeglos) — в легендариуме Толкина, растение известное как «снежный шип». Аэглос по описанию похож на утёсник обыкновенный — колючий вечнозелёный кустарник, растущий на пустошах и песчаниках. Но цветы утёсника жёлтые, а у аэглоса — белые. Кроме того, аэглос имел длинные стебли. Цветы аэглоса источали приятный аромат[11].<br$2 />В Первую Эпоху аэглос произрастал на нижних склонах горы Амон Руд в Белерианде. Другие места, где рос аэглос, неизвестны[12][13].<br$2 />В переводе с синдарина аeglos означает «сосулька» (дословно — «снежное остриё»). Элемент aeg означает «точка» (от ayak, означающего «остроконечный»). Элемент los означает «снег»[14].<br$2 />Копьё Гил-Галада было, по всей вероятности, названо именно в честь растения аэглос.[15].

Вардарианна

Вардариа́нна (кв. Vardarianna) — вечнозелёное и благоуханное дерево, росшее в провинции Нисимальдар Нуменора, куда оно было привезено с Тол Эрессеа эльфами[16]. Название растения происходит от имени Варды, королевы Валар, и квенийского слова «рианна» — «коронный дар»[17].

Йаваннамирэ

Йаваннами́рэ (кв. Yavannamírë) — вечнозелёное благоуханное дерево с шарообразными алыми плодами, росшее в провинции Нисимальдар Нуменора, куда оно было привезено с Тол Эрессеа эльфами[16]. Название переводится с квенья как «самоцвет Йаванны»[18].

Кулумальда

Кулума́льда (кв. Culumalda) — дерево, росшее на Кормалленском поле в Северном Итилиэне, провинции Гондора. Название переводится с квенья как «красно-золотое дерево», имея в виду цвет его листьев [19]. Кулумальда не упоминается самим Дж. Р. Р. Толкином в его произведениях, дерево упоминается только Кристофером Толкином в Приложении к «Сильмариллиону»[19].

Дэвид Дэй (англ. David Day) в его «Бестиарии Толкина» (англ. A Tolkien Bestiary) предположил, что эльфам кулумальда напоминала Лаурелин и что само дерево было тонким и высоким[20].

Лаваральда

Лавара́льда (кв. Lavaralda) — дерево с длинными зелёными листьями, золотистыми с внутренней стороны. Дерево было покрыто тускло-белыми цветами, подёрнутыми жёлтым, которые «лежали на ветвях, похожие на освещённый солнцем снег». Дерево было привезено в Нуменор эльфами-эльдар с Тол Эрессеа. Моряки говорили, что запах мог «чувствоваться задолго до того, как Эрессеа становился виден, и что он приносил желание отдыха и великое умиротворение»[21]. Впрочем, в «Описании Нуменора», входящем в «Неоконченные сказания», среди деревьев, привезённых Эльдар с Тол Эрессеа, это дерево не упоминается.

Лайрелоссэ

Лайрело́ссэ (кв. Lairelossë) — вечнозелёное благоухающее дерево, росшее в провинции Нуменора Нисимальдар, куда его привезли эльфы с Тол Эрессеа[16]. Название переводится с квенья как «летние белые цветы»[22][23].

Лауринквэ

Лаури́нквэ (кв. Laurinquë) — дерево с «длинными, свисающими с ветвей гроздьями жёлтых цветов»[16], росшее в регионе Хьярростар Нуменора, куда оно было привезено с Тол Эрессеа эльфами. Название происходит от квенийского «лаурэ» — «золотой»[24].

Лебетрон

Лебе́трон (синд. Lebethron) — вид дерева, росшего в Гондоре. Ларец, в котором хранилась Корона Гондора в период между смертью Эарнура и восшествием на престол Элессара, был сделан из лебетрона[25], так же как и посохи, подаренные Фарамиром Фродо и Сэму в Итилиэне[26].

Лиссуин

Ли́ссуин (синд. Lissuin) — сладко пахнущий цветок с Тол Эрессеа, «чей аромат приносил лёгкость сердцу». Некоторые из этих цветов были привезены эльфами в Нуменор для украшения свадебного пира Алдариона и Эрендис[27]. Первая часть названия цветка, очевидно, происходит от квенийского «лис» — «мёд»[28], имея в виду его запах.

Ма́ллос

Название этого цветка появляется в произведениях Толкина лишь однажды. Во «Властелине Колец» Леголас поёт о нём:

И золотые колокольчики падают с маллоса и альфирина<br$2 /> В зелёных полях Лебеннина.

— Толкин Дж. Р. Р. Властелин Колец: Возвращение короля. — Том 3, книга V, глава 9.

«Маллос» переводится с синдарина как «золотой снег»[29].

Маллорн

Ма́ллорн (синд. Mallorn) — большое эльфийское дерево, росшее на Тол Эрессеа, в Нуменоре и Лотлориэне. Маллорн, мн.ч. мэ́ллирн (синд. mellyrn) — название этого растения на синдарине, на квенья же оно называется малино́рнэ (кв. malinornë). Оба слова обозначают «золотое дерево», подразумевая цвет листьев осенью и зимой[16][30][31]. Наиболее подробно дерево описано в «Неоконченных сказаниях»:

Его кора была серебристой и гладкой, а ветви — немного направленными вверх, наподобие бука; всегда оно росло одним стволом. Его листья, похожие на буковые, но больше, были бледно-зелёными сверху, а снизу — серебристыми, сияющими на солнце. Осенью листья не опадали, но становились светло-золотистыми. Весной на дереве распускались золотые цветы в гроздьях, как вишня, которые цвели до самого лета, и как только цветы распускались, листья опадали, и с весны до конца лета роща малинорни стояла на ковре и под крышей из золота, но столпы её были серебристо-серыми. Плодом его был орех с серебристой скорлупой.

— «Незаконченные сказания»: «Описание Нуменора»

В соответствии с тем же текстом мэллирн изначально росли на острове Тол Эрессеа (и, скорее всего, также и в Валиноре), где описывались чрезвычайно высокими. В начале Второй Эпохи семена были привезены эльфами в Нуменор, там эти деревья росли только в западной провинции Нисимальдар, «достигая через пятьсот лет почти такой же высоты, как и на самом Эрессеа». Позднее король Тар-Алдарион подарил несколько семян Гил-Галаду, владыке Линдона, самого западного государства Средиземья, но в его королевстве дерево не прижилось, и Гил-Галад отдал семена Галадриэль. «Под её властью» мэллирн пышно разрослись в стране Лотлориэн, но «они не достигали высоты и обхвата рощ Нуменора»[16]

Толкин замечал, что первоначальное название Лотлориэна, Лоринанд (англ. Lórinand), или «Золотая долина», было выбрано Галадриэль именно из-за деревьев маллорна[32]; «Властелин Колец» добавляет, что деревья стали самым известным достоянием Лориэна среди прочих земель Средиземья, и страну эту часто называли «Золотым Лесом». Эльфы Лотлориэна через некоторое время начали строить свои дома высоко на этих деревьях, строя вокруг ствола флет (на синдарине талан) — открытую площадку, поддерживаемую мощными ветвями дерева. Их столица Карас Галадон была полностью построена на мэллирн[33]. Также их традицией стало оборачивать лембас в листья маллорна.

Единственным маллорном в Средиземье за пределами Лотлориэна было Праздничное дерево Шира, которое заменило предыдущее, уничтоженное в ходе оккупации Шира Саруманом. Оно выросло из семечка, подаренного Галадриэль Сэмуайзу Гэмджи. Толкин, похоже, подразумевал, что ему удалось вырасти только благодаря «волшебной» земле Галадриэль, которую Сэм добавил, сажая семечко в грунт[34].

В черновиках истории о Туоре и падении Гондолина Толкин предложил идею, что мэллирн росли и в Гондолине в Первую Эпоху, однако Кристофер Толкин заметил, что более поздние труды «не предполагают, хотя и не отрицают, что мэллирн процветали в Гондолине в Древние Дни»[35].

Нэссамельда

Нэссаме́льда (кв. Nessamelda) — вечнозелёное и благоуханное дерево, росшее в провинции Нуменора Нисимальдар, куда оно было привезено эльфами с Тол Эрессеа[16]. Название в переводе с квенья означает «возлюбленное Нэссой»[36].

Нифредил

Ни́фредил (синд. Niphredil) — тускло-белый зимний цветок, название которого на синдарине обозначает «капля снега»[37]. Впервые этот цветок расцвёл в лесу Нелдорет в Дориате во время рождения Лютиэн. Вместе с эланором также рос в Лотлориэне, на кургане Керин Амрот[33].

Ойолайрэ

Ойола́йрэ (кв. Oiolairë) — дерево, росшее в Нуменоре, куда оно было привезено эльфами с Тол Эрессеа. Имело «вечнозелёные, блестящие и благоуханные» листья и особенно пышно разрасталось на берегах моря; считалось, что его ветви не вянут, «пока их омывает [морская] пена», что и дало дереву его название («вечное лето» на квенья)[22][27][38]. Эльфы Эрессеа помещали ветвь ойолайрэ на свои корабли «в знак дружбы с Оссэ и Уинен», эту традицию они передали и нуменорцам. Когда их корабль отправлялся в длительное плавание в Средиземье, женщина из рода капитана «помещала на нос судна Зелёную Ветвь Возвращения», срубленную с дерева ойолайрэ[27].

Эта ветвь формирует важную часть сюжета истории Алдариона и Эрендис. Согласно рассказу, король Тар-Менельдур однажды отказался благословить плавание своего сына Алдариона в Средиземье и запретил своей семье помещать ветвь ойолайрэ на корабль; Эрендис же завоевала любовь Алдариона, сделав это вместо них. Она делала это и ещё несколько раз, хотя её любовь к Алдариону постепенно угасала. После того, как во время одного из плаваний ветвь покрылась льдом, Эрендис совершенно перестала одобрять плавания Алдариона. Другая женщина благословляла его корабли в течение некоторого времени, пока Алдарион полностью не оставил традицию и не стал помещать на нос корабля изображение орла, подаренное ему Кирданом. К этому времени он окончательно порвал с Эрендис[27].

Серегон

Се́регон (синд. Seregon) — растение с тёмно-красными цветами, росшее на вершине холма Амон Руд в Белерианде[39], в результате чего холм выглядел как бы залитым кровью. Название переводится с синдарина как «кровь камня»[40]. Кристофер Толкин также указывал, что серегон был похож на реальное растение — очиток[39].

Симбельминэ

Симбельми́нэ (др.-англ. Simbelmynë, вариант перевода — симбельмейн) — упоминающийся во «Властелине Колец» белый цветок, росший в Рохане, в основном на погребальных курганах королей[41], а наиболее густо — на кургане Хельма Молоторукого[42]. Название, также переводимое со староанглийского как «вечноцвет» (англ. Evermind), является намёком на цветение этого растения в течение всего года.

В своих более поздних трудах Толкин описывал цветы, выглядящие так же, как и симбельминэ. В истории, посвященной Туору и падению Гондолина[35], описывается белый цветок уйлос в форме звезды, «вечноцвет, не знающий времён года и не засыхающий никогда», росший перед Серебряными воротами Гондолина в Первую Эпоху. В истории о Кирионе и Эорле белый альфирин цвёл на погребальном кургане Элендила на Амон Анвар в Гондоре[6]. Названия этих цветов также напоминают «вечноцвет»: «уйлос» обозначает «вечные снега» на синдарине[22], а «альфирин» — «бессмертный»[4]. Кристофер Толкин прямо отождествлял эти два цветка с симбельминэ[6][35].

Таниквелассэ

Таниквела́ссэ (кв. Taniquelassë) — вечнозелёное и благоуханное дерево, росшее в провинции Нисимальдар Нуменора, куда оно было привезено с Тол Эрессеа эльфами[16]. Название на квенья обозначает «лист Таникветиля»[43].

Трубочное зелье

Тру́бочное зе́лье (англ. Pipe-weed) — растение со сладкопахнущими цветами, было, очевидно, привезено в Средиземье нуменорцами во Вторую Эпоху, как предполагает Мерри в Прологе к «Властелину Колец»[44] и как предполагает название этого растения в Гондоре: трава людей Запада (англ. Westmansweed)[45]. Среди дунэдайн оно было известно как «сладкий галенас» или «душистый галенас» за свой аромат[44]. Через привычку хоббитов к курению, зелье стало широко известным, привычка распространилась на гномов и Следопытов Севера, а растение стало известным как «лист полуросликов».

Трубочное зелье первым из хоббитов вырастил Тобольд Дудкинс (англ. Tobold Hornblower) в Долгой Долине (англ. Longbottom), местности в Южной Чети Шира. Несмотря на его заморское происхождение, хоббиты (возможно, обитатели Пригорья), были первыми, кто использовал зелье для курения (как замечает Мерри, даже маги не додумались до этого). Популярные сорта, выращивавшиеся хоббитами, включали «Лист Долгой Долины», «Старину Тоби» и «Южную Звезду»; культивация зелья стала устоявшейся отраслью сельского хозяйства в Южной Чети.

Маг Гэндальф выучился курить трубочное зелье у хоббитов. Одно ценное описание эффектов зелья дается Гэндальфом другому магу, Саруману, на совещании Белого Совета:

Можно заключить, что выдыхаемый дым прочищает голову от теней, скопившихся внутри. В любом случае, он дает терпение и возможность слушать ошибочные мнения и не впадать при этом в гнев.

— Tolkien, J. R. R. (1980), Christopher Tolkien, ed., Unfinished Tales, Boston: Houghton Mifflin, "The Hunt for the Ring", p. 351, ISBN 0-395-29917-9

Хотя изначально Саруман высмеивал Гэндальфа за привычку к курению, в какой-то момент времени он сам пристрастился к нему. После разрушения Изенгарда трубочное зелье было найдено среди его запасов еды, но обнаружившие его Мерри и Пиппин не смогли в тот момент оценить зловещих аспектов обнаружения факта торговых отношений Сарумана с Широм.

Термин «трубочное зелье» впервые появляется в Прологе к «Властелину Колец» в разделе, озаглавленном «О трубочном зелье» (англ. Сoncerning Pipe-weed). Толкин говорит, что хоббиты древности «впитывали или вдыхали через трубки, сделанные из глины или дерева, дым горящих листьев растения, которое они называли трубочным зельем или листом, возможно из рода табака»[44]. В том же абзаце Толкин-рассказчик упоминает о «табаке Южной Чети». Во всем же остальном «Властелине Колец» слово «табак» не употребляется ни одним из персонажей. Это слово используется только рассказчиком повествования. К примеру, в «Двух крепостях» слово «табак» употребляется лишь однажды — в главе «На руинах» Толкин-рассказчик говорит: «Он вынул маленький кожаный мешочек, полный табака»[46]. Затем Мерри говорит: «Мы обнаружили, что они были наполнены наилучшим трубочным зельем, и совершенно сухим»[46]. В «Двух крепостях» словосочетание «трубочное зелье» используется четыре раза.

Писатель Т. А. Шиппи считает, что Толкину могло приглянуться старосветское звучание слов «трубочное зелье», поскольку «табак», аравакское слово, обозначающее растение из Нового Света, было бы анахронизмом и приобрело бы «заморский оттенок» в мире эльфов и троллей[47]. Однако в «Хоббите», написанном до «Властелина Колец», употребляется только слово «табак», а «трубочное зелье» не встречается вообще[48].

Уйлос

См. Симбельминэ.

Эланор

Э́ланор (синд. Elanor) — небольшой жёлтый цветок в форме звезды, название которого обозначает на синдарине «солнечная звезда»[49]. В больших количествах рос на кургане Керин Амрот в Лотлориэне вместе с нифредилом[33], а также на Тол Эрессеа[27]. По предложению Фродо Бэггинса Сэмуайз Гэмджи назвал свою дочь, Эланор Прекрасную, в честь этого цветка.

Уникальные растения

Белые Деревья

Линия уникальных деревьев, внешне тождественных Телпериону, но не дававших света. Первым из белых деревьев был Галатилион из Тириона, от которого произошли Келеборн Тол Эрессеа, Нимлот Нуменора и белые деревья Гондора.

Галати́лион (синд. Galathilion)

Белое дерево, созданное Йаванной для эльфов Тириона по образу Телпериона Многоименного, Древнейшего из Древ[26], одного из Двух Древ Валинора (различие было лишь в том, что Галатилион не светился).

Ке́леборн (синд. Celeborn)

Белое дерево, росшее на острове Тол Эрессеа. Название происходит от синдаринских слов «келеб» («серебро») и «орн» («дерево»).

Ни́млот (англ. Nimloth)

Также именовалось «Нимлот Прекрасный» — белое дерево, росшее на Королевском Дворе Нуменора, в Арменелосе; название на синдарине обозначает «белые цветы». Выросло из плода Келеборна Тол Эрессеа, было привезено в Нуменор эльфами с этого острова. Считалось, что с судьбой Нимлота напрямую связана судьба королевского дома Нуменора. Было срублено по указанию Саурона и сожжено на жертвеннике Мелькора (непосредственно после введения его культа в Нуменоре и объявления этого культа государственной религией) в Арменелосе в конце Второй Эпохи, незадолго до падения Нуменора[50]. Исилдур с риском для жизни спас саженец Нимлота, который впоследствии стал Белым Древом Гондора.

Бе́лое Дре́во Го́ндора (англ. White Tree of Gondor)
Основная статья: Белое Древо Гондора

Символ государства Гондор, росло в Фонтанном Дворе Минас Тирита. Белое Древо также присутствовало на флаге Гондора и всей его геральдической символике, наряду с Семью Звездами Дома Элендила и королевской короной. Всего существовало четыре Белых Древа Гондора:

  • Первое Древо было привезено Исилдуром из Нуменора и посажено в Минас Итиле перед его домом. Однако по возвращении Саурона в Средиземье он организовал внезапное нападение на Гондор, в ходе которого Минас Итиль был захвачен, а Белое Древо — уничтожено[51].
  • Второе Древо было посажено Исилдуром, счастливо спасшимся из Минас Итиля вместе с саженцем Белого Древа, в Минас Аноре, во дворе цитадели, в память о его убитом брате Анарионе. Дерево погибло в 1636 году Третьей Эпохи (Т.Э.) во время Великой Чумы[51].
  • Третье Древо было посажено в 1640 году Т.Э. королём Тарондором и просуществовало до 2872 года (до смерти Правителя-Наместника Белектора II). В то время не удалось найти более ни плодов, ни саженцев Белого Древа, ибо оно крайне редко цвело после прихода королевской династии в упадок, соответственно, не было и плодов. Его засохший ствол оставили стоять «пока король не вернется»[51].
  • Четвёртое Древо было изначально найдено в виде саженца Арагорном (по указанию Гэндальфа) на склоне Миндоллуина высоко над городом и с великой аккуратностью было посажено в Фонтанном Дворе. Предыдущее мёртвое Древо было убрано со двора и с почестями, обычно оказываемыми только умершим монархам, возложено в Гробницах королей на улице Рат Динен. В июне 3019 года Т.Э. новое Древо уже было полностью покрыто цветами[26].

Два Древа Валинора

Основная статья: Древа Валар

Праздничное Дерево

Пра́здничное Де́рево (англ. Party Tree) — дерево, росшее недалеко от Бэг Энда в Шире. Во время примечательного праздника, организованного Бильбо Бэггинсом в 1401 году по летосчислению Шира (Л.Ш.) вокруг этого дерева был воздвигнут большой навес, под которым разместилась основная масса приглашённых гостей. Это Праздничное Дерево было срублено в 1419 году Л.Ш. по приказу Лотто Саквиль-Бэггинса, однако в следующем году Сэмуайз Гэмджи посадил на этом месте семечко маллорна, подаренное ему Галадриэль, и на этом месте впоследствии выросло новое дерево — единственный в Средиземье маллорн, растущий за пределами Лотлориэна[34].

Старый Вяз

Ста́рый Вяз (англ. Old Man Willow, также переводилось как Старая Ива, Старый Лох) — разумное дерево, росшее в Старом Лесу к востоку от Шира. Возможно, являлся хуорном. Когда отряд Фродо Бэггинса проходил мимо него, Старый Вяз навёл на хоббитов сон и захватил в ловушку. Хоббиты были спасены Томом Бомбадилом. Согласно последующим рассказам Тома, корневая система Старого Вяза позволяла ему контролировать весь Старый Лес от частокола на границе с Бэкландом до берегов реки Ветлянки, огибавшей Лес с юго-востока и впадавшей южнее Шира в Брендивин.

Хирилорн

Хи́рилорн (синд. Hírilorn) — наибольшее из деревьев букового леса Нелдорет, расположенного в северной части Дориата. Хирилорн находился недалеко от ворот Менегрота, столицы королевства. У Хирилорна было три ствола, одинаковых в обхвате, гладких и очень высоких; до очень большой высоты от земли на них не было ветвей.

На вершине Хирилорна по воле Тингола была заключена эльфийская принцесса Лютиэн, с целью не допустить её бегства из Дориата после того, как она решила пуститься на поиски своего возлюбленного Берена. Деревянный дом, из которого она не могла сбежать, был выстроен высоко между стволов Хирилорна, туда и поселили Лютиэн. Однако ей всё равно удалось ускользнуть с помощью своего колдовского искусства, посредством которого она погрузила охранников в сон.

На синдарине «Хирилорн» означает «Дерево владычицы»[52]. Толкин также предположил, что синдаринское слово «нелдор» («бук») было изначально названием Хирилорна, происходя от слов «нелд» («три») и «орн» («дерево»)[53].

См. также

Напишите отзыв о статье "Список растений Средиземья"

Примечания

  1. ↑ «Сильмариллион», гл.2 — «Об Аулэ и Йаванне»
  2. ↑ Matthew T. Dickerson, Jonathan Duane Evans. Culture of the land: a series in the new agrarianism // [books.google.com/books?id=lwidpxMe-AIC&source=gbs_navlinks_s Ents, elves, and Eriador: the environmental vision of J.R.R. Tolkien]. — Лексингтон (Кентукки): University Press of Kentucky, 2006. — 316 с. — ISBN 0813124182.
  3. ↑ Dinah Hazell. The plants of Middle-earth: botany and sub-creation / Университет Мичигана. — Kent State University Press, 2006. — 124 с. — ISBN 0873388836.
  4. ↑ 1 2 Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 367, 381. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корни LA- и PHIR-.
  5. ↑ Толкин Дж. Р. Р. Властелин Колец: Возвращение короля. — Том 3, книга V, глава 9
  6. ↑ 1 2 3 4 Unfinished Tales: Cirion and Eorl, (iii) и комментарий 38. (англ.)
  7. ↑ Иногда переводчики меняют способ передачи звука «th» в пределах одного и того же перевода. В работе «Анализ формы и содержания произведения Дж. Р. Р. Толкина „Лэ о Лейтиан“» (С. Б. Лихачева [www.kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/li_dip93.shtml Анализ формы и содержания произведения Д. Р. Р. Толкина «Лэ о Лейтиан»] (англ.). — Москва: Московский Государственный Лингвистический Университет, 1993.) приводится полдесятка способов, одновременно применявшихся Григорьевой и Грушецким в их переводе «Властелина Колец».
  8. ↑ Транскрипции приводятся согласно исследованию (Гайдаржи, Павел [www.zumodrive.com/share/bSVQMGQxMW Имена и названия из «Властелина Колец»] (рус.) (ODS)(недоступная ссылка — история). Толкиен и его Мир (26 октября 2002 года). — Версия в открытом формате от закрытого [kniga2001.narod.ru/tolkien/01pere/02.htm формата]. Проверено 19 апреля 2011.).
  9. ↑ Wayne G. Hammond, Christina Scull. The Lord of the Rings: A Reader's Companion. — HarperCollins, 2005. — С. 781. — 894 с. — ISBN 0618642676.
  10. ↑ 1 2 Judy Ann Ford, Robin Anne Reid. Councils and Kings: Aragorn’s Journey Towards Kingship // Tolkien Studies. — Т. VI. — С. 75-76. — 313 с.
  11. ↑ [theonering.ru/publ/48-1-0-131 Описание аэглоса на сайте TheOneRing.ru]
  12. ↑ Толкин, Дж. Р. Р. Неоконченные сказания: Нарн и Хин Хурин. — С. 99, 148.
  13. ↑ Толкин Дж. Р. Р. Глава VII. О гноме Миме // Дети Хурина = The Children of Húrin / Под ред. К. Толкина; Пер. с англ. С. Лихачевой. — М.: АСТ-Москва, 2008. — С. 128. — 313 с. — 25 000 экз. — ISBN 978-5-9713-8948-4.
  14. ↑ «История Средиземья», том V «Утраченный путь и другие истории »— записи про AYAK.
  15. ↑ Толкин, Дж. Р. Р. Сильмариллион. Приложение «Элементы квенья и синдарина в названиях»
  16. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Unfinished Tales: «A Description of Númenor».
  17. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 348, 383. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корни RIG-, ANA-.
  18. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 373. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень MIR-.
  19. ↑ 1 2 «Сильмариллион»: Приложение, статья «kul-».
  20. ↑ David Day: A Tolkien Bestiary, p. 54. ISBN 0-7537-0459-5.
  21. ↑ The History of Middle-Earth, vol.V, The Lost Road and other Writings, «The Lost Road».
  22. ↑ 1 2 3 «Властелин Колец», т. III «Возвращение короля», Приложение D
  23. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 370. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень LOT(H).
  24. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 368. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень LÁWAR-.
  25. ↑ «Властелин Колец», т. III «Возвращение короля», книга VI, глава 5 «Король и правитель»
  26. ↑ 1 2 3 «Властелин Колец», т. II «Две крепости», книга IV, глава 7 «Путешествие к перекрёстку»
  27. ↑ 1 2 3 4 5 Unfinished Tales: «Aldarion and Erendis».
  28. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 369. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень LIS-.
  29. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 359, 386. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корни SMAL-, GOLÓS-.
  30. ↑ Алфавитный указатель к «Возвращению короля»
  31. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 379, 386. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корни SMAL-, ÓR-NI-.
  32. ↑ «Незаконченные истории», комментарий 5 к «Истории Галадриэль и Келеборна».
  33. ↑ 1 2 3 «Властелин Колец», т. I «Братство Кольца», книга II, глава 6 «Лотлориэн»
  34. ↑ 1 2 «Властелин Колец», т. III «Возвращение короля», книга VI, глава 9 «Серые гавани»
  35. ↑ 1 2 3 «Незаконченные истории»: глава «О Туоре и его приходе в Гондолин» и комментарии 27, 31
  36. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 372. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень MEL-.
  37. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 378. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень NIK-W-.
  38. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 359, 379. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корни OY-, GOLÓS-.
  39. ↑ 1 2 Unfinished Tales, «Narn i Hîn Húrin»: «Of Mîm the Dwarf» и комментарии 14, 15
  40. ↑ «Сильмариллион»: Приложение, корни SERECH- и GON-
  41. ↑ «Властелин Колец», т. II «Две крепости», книга III, глава 6 «Король Теоден»
  42. ↑ «Властелин Колец», т. III «Возвращение короля», Приложение А, часть II — «Дом Эорла»
  43. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 367. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень LAS-.
  44. ↑ 1 2 3 «Властелин Колец», т. I «Братство Кольца», Пролог, часть 2 «О трубочном зелье»
  45. ↑ «Властелин Колец», т. III «Возвращение короля», книга V, глава 8 «Палаты врачевания»
  46. ↑ 1 2 «Властелин Колец», т. II «Две крепости», книга III, глава 9 «На руинах»
  47. ↑ T. A. Shippey, The Road to Middle-earth, в главе «The Bourgeois Burglar», Houghton Mifflin, 2003, p. 68-69. ISBN 978-0618257607.
  48. ↑ Слово «табак» в «Хоббите» встречается три раза — в главах 1, 2 и 5, а словосочетание «трубочное зелье» не встречается вообще
  49. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 348, 355. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корни EL-, ANÁR-.
  50. ↑ «Сильмариллион», Акаллабет
  51. ↑ 1 2 3 «Властелин Колец», т. III «Возвращение короля», Приложение А
  52. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 364, 379. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корни KHER-, ÓR-NI-.
  53. ↑ Tolkien. J. R. R. Part Three. The Etymologies // The Lost Road and Other Writings / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1987. — P. 376. — 455 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-45519-7., корень NEL-.

Литература

Отрывок, характеризующий Список растений Средиземья

– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Список_растений_Средиземья&oldid=78631784#.D0.90.D1.8D.D0.B3.D0.BB.D0.BE.D1.81»