Аэд мак Айнмерех

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с именем Аэд.
Аэд мак Айнмерех
др.‑ирл. Áed mac Ainmerech
король Кенел Конайлл
569/586 — 598
Предшественник: Айнмере мак Сетнай или
Баэтан мак Ниннедо
Преемник: Коналл Ку мак Аэдо
верховный король Ирландии
586 — 598
Предшественник: Баэтан мак Ниннедо
Преемник: Аэд Слане
Колман Вычислитель
 
Смерть: 10 января 598(0598-01-10)
Род: Кенел Конайлл
Отец: Айнмере мак Сетнай
Мать: Бригита инген Кобтайг
Супруга: Ланн инген Аэдо
Дети: сыновья: Коналл Ку, Маэл Кобо, Домналл, Куммасках, Крундмаэл

Аэд мак Айнмерех[1] (Айд мак Анмерех; др.‑ирл. Áed mac Ainmerech; погиб 10 января 598) — король Кенел Конайлл (будущего Тирконнелла; 569/586—598) и верховный король Ирландии (586—598) из Северных Уи Нейллов.





Биография

Происхождение

По данным трактата XII века «Banshenchas» («Об известных женщинах»), Аэд был сыном правителя Кенел Конайлл и верховного короля Ирландии Айнмере мак Сетная и лейнстерки Бригиты, дочери Кобтаха мак Айлелло из рода Уи Хеннселайг[2][3][4][5].

Король Кенел Конайлл

Начало правления

По некоторым данным, после гибели отца, убитого в 569 году, Аэд мак Айнмерех получил власть над Кенел Конайлл[6]. Однако, возможно, что он взошёл на престол только после смерти своего родича Баэтана мак Ниннедо, погибшего в 586 году[7]. Титул же верховного короля Ирландии перешёл сначала к правителям Айлеха Баэтану мак Муйрхертайгу и Эохайду мак Домнайллу из рода Кенел Эогайн, а после их смерти в 572 году — к королю Баэтану. Последнего бо́льшая часть исследователей идентифицирует с Баэтаном мак Ниннедо, однако существует и мнение, что им мог быть король Ульстера Баэтан мак Кайрилл из рода Дал Фиатах[6][8][9].

Первое упоминание о Аэде мак Айнмерехе в ирландских анналах относится к 570 году, когда он казнил убийцу своего отца Фергуса мак Нейллена[10].

Собрание в Друим Кете

В написанном на рубеже VII и VIII веков Адомнаном житии Колумбы сообщается о том, что по инициативе этого святого в Друим Кете состоялась встреча ирландских и британских правителей и представителей духовенства. В том числе, в ней участвовали верховный король Ирландии Аэд мак Айнмерех со своим сыном Домналлом и король Дал Риады Айдан. Вероятно, обоих королей сопровождали члены свиты, включая одного знатного заложника короля Аэда и святого Комгалла. Здесь было заключено соглашение о неподвластности верховным королям Ирландии британских земель Дал Риады. В обмен Айдан соглашался на подчинение Аэду своих ирландских владений, а также обязывался предоставлять тому свой флот для борьбы с его врагами, в первую очередь, с ульстерцами. Следствием этого решения было создание коалиции королей Аэда и Айдана, направленной против правителя Ульстера Баэтана мак Кайрилла, стремившегося к подчинению своей власти ирландских земель Дал Риады[7][9][11][12]. На собрании также было принято решение, подтверждавшее право верховного короля Аэда отстаивать свои интересы в южно-ирландских Мунстере и Осрайге[13]. Среди других вопросов, обсуждённых в Друим Кете, было и предложение Аэда изгнать из Ирландии всех филидов[11].

«Анналы Ульстера» датируют собрание в Друим Кете 575 годом, временем, когда Аэд ещё не был верховным королём Ирландии[11][14]. Однако, возможно, эта датировка ошибочна, и собрание могло состояться и около 587 года, как о том сообщают «Анналы Клонмакнойса»[15]. Предполагается, что в пользу такой версии может свидетельствовать и сообщение «Анналов Ульстера», упоминающее о смерти Баэтана мак Кайрилла как в записях о событиях 581 года, так и в записях 587 года[16]. Точно известно лишь то, что собрание в Друим Кете не могло состояться позднее 597 года, даты смерти святого Колумбы[7][17].

Война с Айлехом

Вероятно, в 570-х—580-х годах Аэд мак Айнмерех был наиболее влиятельным правителем из числа Северных Уи Нейллов. Однако такое положение дел вызывало недовольство других ирландских властителей. Вероятно, это стало причиной войны, которую в 580 году Аэд вёл с королём Айлеха Колку мак Домнайллом. В сражении при Друим Мак Эрке войско Аэда одержало победу, а король Колку пал на поле боя[5][18].

Верховный король Ирландии

Получение титула

Согласно спискам верховных королей Ирландии, Аэд мак Айнмерех получил этот титул после кончины короля Баэтана. Анналы датируют это событие 586 годом, сообщая, что в этом году вблизи Лейма (в Эйхе) был убит король Тары Баэтан мак Ниннедо. Организатором убийства был правитель Миде Колман Младший, возможно, сам претендовавший на титул верховного короля[5][11][19].

Однако в средневековых исторических источниках содержится очень противоречивая информация о преемственности верховных королей Ирландии, владевших этим титулом во второй половине VII века. В наиболее древнем списке королей Тары, составленном в конце VII века, отсутствуют имена преемников убитого в 565 году Диармайта мак Кербайлла вплоть до Суибне Заики[20][21]. Списки верховных королей, сохранившиеся в различных средневековых исторических источниках, относят дату вступления Аэда мак Айнмереха на престол Тары не только к периоду ранее смерти обоих Баэтанов (убитого в 586 году Баэтана мак Ниннедо и скончавшегося в 581 году Баэтана мак Кайрилла), но и ко времени до смерти в 572 году королей Баэтана мак Муйрхертайга и Эохайда мак Домнайлла[15]. Трактат «Rawlinson B 502» сообщает о двадцати трёх годах владения Аэдом титулом верховного короля[22], «Laud Synchronisms» — о двадцати пяти годах[23], «Анналы четырёх мастеров» — о двадцати семи годах[24], а список королей Тары в «Лейнстерской книге» — о двадцати восьми годах[25]. На основании этого ряд историков даже предполагает, что включение имён предшественников Аэда в списки королей Тары было ошибкой средневековых авторов, и в действительности ни Баэтан мак Муйрхертайг, ни Эохайд мак Домнайлл, ни Баэтан мак Ниннедо, ни Баэтан мак Кайрилл могли и не быть верховными королями Ирландии[11][26].

Возможно, что разногласия источников могут свидетельствовать о борьбе, которую в 570-х—580-х годах вели ирландские правители за обладание титулом верховного короля. Предполагается, что среди участников этих междоусобиц могли быть как Баэтан мак Ниннедо, так и Баэтан мак Кайрилл, о владении которыми престолом Тары в течение одного года сообщается в некоторых списках верховных королей Ирландии[9].

Укрепление власти

В 587 году Аэд мак Айнмерех разбил в сражении при Белах Дати короля Миде Колмана Младшего. Тот погиб на поле боя и, таким образом, Аэд отомстил Колману за организацию убийства своего предшественника на престоле Тары[5][27].

Исторические источники сообщают о покровительстве, котором Аэд мак Айнмерех оказывал святому Колумбе, своему двоюродному брату. Известно, что верховный король наделил землями основанный Колумбой монастырь в Дарроу. Также предполагается, что Аэд был заказчиком посмертной хвалебной песни, посвящённой памяти этого святого[28].

Анналы сообщают о целом ряде конфликтов, произошедших в 590-х годах между королём Ульстера Фиахной мак Баэтайном и другими ирландскими правителями. В 594 году король Ульстера одержал победу над кианнахтами Бреги, а в 597 году победил мунстерцев в сражении при Слиаб Куа[29]. Такая активность Фиахны вне его владений могла быть вызвана отстаиванием им своих притязаний на титул верховного короля Ирландии, за который он, возможно, боролся в это время с Аэдом мак Айнмерехом[30]. В средневековых источниках сохранилось предание, согласно которому при дворе короля Фиахны нашли убежище филиды, преследовавшиеся верховным королём Аэдом. Это событие сыграло значительную роль в том, что главными героями многих ирландских сказаний стали ульстерские уроженцы[31].

Война с Лейнстером

Основная статья: Битва при Дун Болге

Однако главным противником Аэда мак Айнмереха в то время был не Фиахна мак Баэтайн, а король Лейнстера Брандуб мак Эхах из рода Уи Хеннселайг. Согласно анналам, поэме «Битва при Дун Болге» (др.‑ирл. Cath (Belaig) Duine Bolc), сохранившейся в составе «Жёлтой книги Лекана», и саге «Борома», причиной конфликта между Аэдом и Брандубом было намерение верховного короля получить с лейнстерцев традиционную дань скотом, которую правитель Лейнстера отказывался выплатить[32].

Вражда между двумя правителями ещё более усугубилась, когда в 597 году по приказу Брандуба в селении Дун Бухат был убит сын короля Аэда Куммасках[33]. Поводом для убийства анналы называют требование совершавшего «княжеский объезд» Куммаскаха провести ночь с женой короля Лейнстера. В основе этого притязания лежал древний ирландский обычай, согласно которому, при посещении своего данника верховный король имел право на близость с его супругой[5][32][34].

В ответ Аэд мак Айнмерех совершил поход в Лейнстер, намереваясь отомстить Брандубу мак Эхаху за убийство своего сына. В этом походе верховного короля сопровождали айргиалльцы во главе со своим королём Бекком мак Куанахом[35][36]. Опустошая всё на своём пути, войско Аэда и Бекка дошло до окрестностей Донарда. Король Брандуб предпринял несколько попыток примириться с Аэдом, используя в качестве посредника епископа Айдана из Глендалоха. Однако все его усилия заключить мир оказались безуспешными[5][32][34].

В результате, в «четвёртые иды января» (10 января) 598 года армия Аэда мак Айнмереха и войско лейнстерцев сошлись в битве у селения Дун Болг (современный Дуйнбойк в графстве Уиклоу). В этом сражении войско верховного короля потерпело сокрушительное поражение. Аэд, Бекк мак Куанах и многие знатные лица пали на поле боя[5][34][37]. Согласно преданиям, лейнстерцы хитростью одержали победу над Аэдом: проникнув в лагерь верховного короля под предлогом доставки провизии, воины Брандуба внезапно напали на своих ничего не подозревавших врагов и одержали над ними решительную победу[32][34]. Успех в битве при Дун Болге не только позволил Брандубу мак Эхаху остановить экспансию Уи Нейллов на лейнстерские земли, но и отвоевать некоторые утерянные ранее территории[38].

После гибели Аэда мак Айнмереха престол Кенел Конайлл унаследовал его сын Коналл Ку мак Аэдо, а новыми верховными королями Ирландии стали король Бреги Аэд Слане и король Айлеха Колман Вычислитель, совместно владевшие этим титулом[8].

Семья

Аэд мак Айнмерех был женат на Ланн, дочери Аэда Гуайре из септа Уи Мак Кайртинн. Детьми от этого брака были Коналл Ку мак Аэдо, Маэл Кобо мак Аэдо, Домналл мак Аэдо, Куммасках (погиб в 597) и Крундмаэл[2][32]. Из них два, Маэл Кобо и Домналл, также как и их отец были верховными королями Ирландии[8].

Напишите отзыв о статье "Аэд мак Айнмерех"

Примечания

  1. ↑ Известен также как верховный король Ирландии Аэд I.
  2. ↑ 1 2 Бирн Ф. Д., 2006, с. 320.
  3. ↑ ni C. Dobbs, M. [www.maryjones.us/ctexts/banshenchus.html The Ban-shenchus] // Revue Celtique. — Vol. 47—49.
  4. ↑ Keating G. [celt.ucc.ie/published/T100054/text070.html The History of Ireland]. — Vol. III. — P. 77.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Mac Niocaill G., 1972, p. 80—82.
  6. ↑ 1 2 Lacey B., 2006, p. 98, 326 & 331.
  7. ↑ 1 2 3 Adomnan of Iona. [books.google.ru/books?id=j7yFjie05bcC Life of St Columba]. — Penguin Books, 1995. — 432 p. — ISBN 978-0-1419-0741-3.
  8. ↑ 1 2 3 Бирн Ф. Д., 2006, с. 312.
  9. ↑ 1 2 3 Irwin P. [www.oxforddnb.com/index/50/101050088 Báetán mac Cairill (d. 581)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford University Press, 2004. — Vol. III. — P. 212.
  10. ↑ Анналы Ульстера (год 570.1).
  11. ↑ 1 2 3 4 5 Бирн Ф. Д., 2006, с. 134—136.
  12. ↑ Venning T. [books.google.ru/books?id=vhaoAwAAQBAJ&pg=PP19&dq=Ainmere&hl=ru The Kings & Qeens of Scotland]. — Amberley Publishing Limited, 2014. — 304 p. — ISBN 978-1-4456-1324-6.
  13. ↑ Charles-Edwards T. M., 2000, p. 490.
  14. ↑ Анналы Ульстера (год 575.1).
  15. ↑ 1 2 Charles-Edwards T. M., 2000, p. 487.
  16. ↑ Анналы Ульстера (год 587.3).
  17. ↑ Charles-Edwards T. M. [www.oxforddnb.com/index/50/101050104 Domnall mac Áeda (d. 642)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford University Press, 2004. — Vol. XVI. — P. 489—490.
  18. ↑ Анналы Ульстера (годы 580.1, 581.1 и 586.2); Анналы Тигернаха (год 578.1).
  19. ↑ Анналы Ульстера (год 586.1); Анналы Тигернаха (год 584.1).
  20. ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 135 и 314.
  21. ↑ Charles-Edwards T. M., 2000, p. 491.
  22. ↑ [www.ucc.ie/celt/published/G105003/text008.html Genealogies from Rawlinson B 502] / Michael O’Brien. — Corpus genealogiarum Hiberniae. — Dublin: School of Celtic Studies, Dublin Institute for Advanced Studies, 1986. — P. 124.
  23. ↑ [www.ucc.ie/celt/published/G105018.html Laud Synchronisms] // Zeitschrift für Celtische Philologie. — 1913. — Bd. 9. — S. 479.
  24. ↑ Анналы четырёх мастеров (год 594.1).
  25. ↑ [www.ucc.ie/celt/online/G800011A/text003.html Book of Leinster, formerly Lebar na Núachongbála]. — Vol. I. — P. 95.
  26. ↑ Mac Niocaill G., 1972, p. 72.
  27. ↑ Анналы Ульстера (годы 587.2 и 593.3); Анналы Тигернаха (год 585.1).
  28. ↑ Charles-Edwards T. M., 2000, p. 289 & 555.
  29. ↑ Анналы Ульстера (годы 594.1, 597.2 и 603.5); Анналы Тигернаха (год 592.1 и 2).
  30. ↑ Charles-Edwards T. M., 2000, p. 500.
  31. ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 129.
  32. ↑ 1 2 3 4 5 Предания и мифы средневековой Ирландии. — М.: Издательство Московского университета, 1991. — С. 178—187. — ISBN 5-211-00885-5.
  33. ↑ Анналы Ульстера (год 597.1); Анналы Тигернаха (год 595.1).
  34. ↑ 1 2 3 4 Бирн Ф. Д., 2006, с. 170.
  35. ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 142.
  36. ↑ Dillon Ch., Jefferies H. A., 2000, p. 69.
  37. ↑ Анналы Инишфаллена (год 601.1); Анналы Ульстера (год 598.2); Анналы Тигернаха (год 596.2); Анналы четырёх мастеров (год 594.1); Хроника скоттов (год 598).
  38. ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 167.

Литература

  • Бирн Ф. Д. Короли и верховные правители Ирландии. — СПб.: Евразия, 2006. — 368 с. — ISBN 5-8071-0169-3.
  • Charles-Edwards T. M. [books.google.ru/books?id=g6yq2sKLlFkC Early Christian Ireland]. — Cambridge: Cambridge University Press, 2000. — P. 728. — ISBN 978-0-5213-6395-2.
  • Dillon Ch., Jefferies H. A. [books.google.ru/books?id=W5EiAQAAIAAJ&q=Becc%2BCuanu&dq=Becc%2BCuanu&hl=ru Tyrone: history & society]. — Geography Publications, 2000. — 853 p.
  • Lacey B. [books.google.ru/books?id=rI1nAAAAMAAJ Cenél Conaill and the Donegal kingdoms, AD 500—800]. — 2006. — 351 p. — ISBN 978-1-8518-2978-1.
  • Mac Niocaill G. [books.google.ru/books?id=VatnAAAAMAAJ Ireland before the Vikings]. — Dublin: Gill and Macmillan, 1972. — 172 p.

Отрывок, характеризующий Аэд мак Айнмерех

Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Аэд_мак_Айнмерех&oldid=75130731»