ван Алст, Эверт
| Эверт Ван Алст |
Эверт ван Алст (нидерл. Evert van Aelst, род. в 1602 году, Делфт — ум. 19 февраля 1657 года, Делфт) — нидерландский художник эпохи барокко, мастер натюрморта. Дядя и учитель художника Виллема ван Алста.
Жизнь и творчество
О жизни Эверта ван Алста мало изветно. Родился он в 1602 году в семье адвоката Вильгельма ван Алста. Согласно сообщению Арнольда Хоубракена, Эверт был потомком фламандского живописца Паувелса Кокке ван Алста, получившего специальное образование и специализировавшегося на изображениях цветов в стеклянных вазах и сосудах. 15 мая 1632 года Эверт ван Алст вступает в дельфтскую гильдию художников св. Луки. По сообщению А.Хоубракена, он был учителем (кроме своего племянника В.ван Алста) таких живописцев, как Ян Абрахамс Денис (ок. 1625—1649) и Эмануэль де Витте.
Свои полотна Эверт ван Алст выполнял очень тщательно, был умелым мастером любых видов натюрморта. Особенно удачными в его исполнении получались фрукты, доспехи, изделия из металла. Часто и весьма точно изображал битую птицу, реже — других животных и охотничьи трофеи и снаряжение. Свои полотна мастер часто подписывал E. V. Aelst. Некоторые из неподписанных картин, ранее приписываемых Э.ван Алсту, как ныне установлено, были созданы его племянником Виллемом. В государственных музеях работы Э.ван Алста встречаются довольно редко.
Напишите отзыв о статье "Ван Алст, Эверт"
Литература
- А. Плюшар. Энциклопедический лексикон, том 8. — Типография А. Плюшара; С.-П., 1837 — с. 254 (Ванъ Альстъ Эвердъ).
- Аэльст, Эверт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Ernst Wilhelm Moes, Aelst, Evert van, в: Thieme-Becker Allgemeines Lexikon der Bildenden Künstler von der Antike bis zur Gegenwart, Band I, Leipzig 1907, S. 96
- Günter Meißner (изд.), Aelst, Evert van, в: Allgemeines Künstlerlexikon|Allgemeines Künstlerlexikon. Die Bildenden Künstler aller Zeiten und Völker, Bd. I, München und Leipzig, 1992, S. 439
Отрывок, характеризующий Ван Алст, Эверт
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
