Aéropostale

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Аэропосталь»)
Перейти к: навигация, поиск
Compagnie Générale Aéropostale
Дата основания

1918

Прекращение деятельности

1932

Штаб-квартира

Тулуза, Франция

Руководство

М. Буйу-Лафон

К:Авиакомпании, основанные в 1918 годуК:Авиакомпании, упразднённые в 1932 году

«Аэропосталь» (фр. Aéropostale, полное название — Compagnie Générale Aéropostale) — французская авиакомпания, созданная в 1918 году в Тулузе, осуществлявшая международные авиапочтовые перевозки на дальние расстояния и первоначально имевшая название «Ассоциация линий Латекоэра» (Société des lignes Latécoère). В 1927 году была переименована в «Аэропосталь». Основатель компании — Пьер-Жорж Латекоэр (18831943). Среди известных лётчиков этой компании были Антуан де Сент-Экзюпери и Жан Мермоз.





История

В 1918 году у пионера воздухоплавания Латекоэра появляется идея организовать почтовое сообщение между Францией и Сенегалом, транзитом через Испанию и Марокко. Для этого Латекоэр основывает компанию «Авиалинии Латекоэра» (Lignes Aériennes Latécoère), которая начинает осуществлять сообщение между Тулузой и Касабланкой, Касабланкой и Дакаром, Дакаром и Ресифи в Бразилии. Затем компания была переименована в «Главную компанию по аэроперевозкам» (Compagnie générale d’entreprises aéronautiques) и действовала под таким названием в 19211927 годах. Именно в это время свои первые полёты совершают Антуан де Сент-Экзюпери, Жан Мермоз, Анри Гийоме (Henri Guillaumet).

В 1927 году Латекоэр передаёт доставку почты в Южную Америку Марселю Буйу-Лафону, который основывает «Генеральную компанию Аэропосталь» (Compagnie Générale Aéropostale), более известную как просто «Аэропосталь».

В 1932 году «Аэропосталь» соглашается на слияние с «Эр Франс».

Известные пилоты компании

К числу известных пилотов, занятых в компании «Аэропосталь», относятся:

«Аэропосталь» в литературе

История почтовой авиации, берущая своё начало после Первой мировой войны, многим обязана профессионализму пилотов, обслуживавших авиапочтовые линии и настоящих энтузиастов своего дела. В 1920-х годах перелёты и доставка почты самолётами были рискованным предприятием, а порою и смертельно опасным.

Где-то ведут сейчас борьбу почтовые самолёты. Ночной полёт тянется долго, словно болезнь. Возле самолёта надо дежурить, как у постели больного. Необходимо помогать людям, которые руками, коленями, грудью встречают ночной мрак, бьются с ним лицом к лицу и для которых не существует — во всем мире не существует ничего, кроме зыбких невидимых стихий. Силой собственных рук, вслепую, должны они вырвать себя из этих стихий, точно из морской пучины. Как страшно может прозвучать иногда признание: «Чтоб разглядеть свои руки, мне пришлось их осветить…» В красном свете выступает лишь бархат рук, словно брошенных в ванночку с проявителем. Это всё, что остается от вселенной, и это необходимо спасти.

— А. де Сент-Экзюпери. Ночной полёт[1]

Повседневный быт и подвиги пилотов компании «Аэропосталь» запечатлены в произведениях Антуана де Сент-Экзюпери, который и сам был лётчиком этой компании. Наиболее подробно им был описан перелёт по маршруту из Франции в Южную Америку в романе «Ночной полёт». Этот период в жизни Сент-Экзюпери нашёл также отражение в романе «Южный почтовый» и других произведениях писателя.

Почта драгоценна, драгоценней, чем сама жизнь, — твердила Компания. Конечно — ведь ею живут тридцать тысяч влюблённых… Потерпите, влюблённые! Ваши письма прилетят с вечерними огнями. Позади остались этот чан с тяжёлыми тучами и взбивающий, перемешивающий их ураган. Впереди — разодетая солнечными лучами земля, ворс лесов и полотно полей, и чуть морщит парусина моря.

— А. де Сент-Экзюпери. Южный почтовый[2]

«Аэропосталь» и филателия

Сохранившиеся почтовые отправления, которые перевозились компанией «Аэропосталь» в период между двумя войнами, пользуются ныне популярностью у филателистов. На этих отправлениях на каждом этапе перелёта ставились почтовые штемпели и другие пометки, по которым можно восстановить весь авиапочтовый маршрут. Некоторые из них даже могут свидетельстовать о каких-либо трагических событиях, произошедших во время перевозки авиапочты.[3][4]

В память об открытии полётов вдоль той или иной авиалинии на корреспонденции делались специальные гашения, иногда издавались пропагандистские (непочтовые) марки[4], а впоследствии к юбилеям начала авиапочтовых перевозок приурочивались выпуски памятных почтовых марок и других филателистических материалов. Особое место среди них занимают марки, посвящённые пилоту компании, писателю Антуану де Сент-Экзюпери.[5]

См. также

Напишите отзыв о статье "Aéropostale"

Примечания

  1. Сент-Экзюпери А. де [lib.ru/EKZUPERY/nochnoypolet.txt Ночной полёт] / Пер. М. Ваксмахера // А. де Сент-Экзюпери. Соч. в 2 т. — М.: Согласие, 1994. — Т.1. — С. 112—172.  (Проверено 9 февраля 2011)
  2. Сент-Экзюпери А. де [lib.ru/EKZUPERY/ekzuperi_mail.txt Южный почтовый] / Пер. Д. Кузьмина // А. де Сент-Экзюпери. Соч. — М.: Книжная палата, 2000. — С. 9—58. (Проверено 9 февраля 2011)
  3. [remb.free.fr/dossier/leslettres.htm Les Lettres] (фр.). Aéropostale. Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/65WOIA27y Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
  4. 1 2 Oxenham R. [www.philatelicdatabase.com/united-states/chile-the-airmails-1927-1937/ Chile: The Airmails (1927—1937)] (англ.). United States. UK: The Philatelic Database — Archive of Stamp Collecting Articles; Richard Turton and William Cochrane (14 October 2010). Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/65WOJbs6q Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
  5. [remb.free.fr/dossier/lestimbre.htm Les Timbres] (фр.). Aéropostale. Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/65WOM7alI Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].

Ссылки

  • Aude & Ludivine. [aerostories2.free.fr/acrobat/juniors/queven02/auluaeropostale.pdf L'Aéropostale] (фр.) (PDF). Juniors: Collège de Quéven. Aérostories. Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/65WOND3yW Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
  • [postale.free.fr/aeropostale.htm Aeropostale] (фр.). Postale de Nuit. Henri Eisenbeis. Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/65WOOdKiH Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
  • [airliner.narod.ru/airliners1927-30/latecoere-28.htm Latécoère Laté 28]. Авиалайнеры 1927—1930. Авиалайнеры всех времён и народов. Авиалайнеры мира; Владимир Быков. Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/65WORKqyN Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
  • [remb.free.fr/ Aéropostale] (фр.). Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/65WOSczs4 Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].


Отрывок, характеризующий Aéropostale

– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.