Аэросомы

Аэросо́мы, или га́зовые вакуо́ли — внутриклеточные газовые полости, имеющиеся в основном у водных прокариот (пурпурные, серные, зелёные бактерии, некоторые цианобактерии и клостридии), как фото-, так и хемотрофных. Аэросомы обеспечивают плавучесть клеток и позволяют им менять глубину своего погружения.

Строение

Каждая аэросома состоит из множества веретенообразных пузырьков длиной от 200 до 1000 нм и диаметром около 75 нм. Она окружена складчатой белковой оболочкой толщиной около 2 нм, наружная поверхность которой гидрофильная, а внутренняя — гидрофобная. Оболочка толстая, так как она предохраняет аэросому от действия внешнего давления.

Аэросомы преломляют свет, а их оболочка свободно проницаема для газов и непроницаема для воды.

Функции

Газовые вакуоли обеспечивают способность клеток плавать и их расположение в определённом слое воды с наиболее благоприятными условиями для клетки. Количество газов в аэросомах пропорционально их количеству в клетке и внешней среде. Увеличение количества газов, а значит, и аэросом уменьшает плотность клетки, и клетка поднимается вверх. Всякий раз новые аэросомы образуются de novo, т.е. «с нуля». Если клетку с аэросомами поместить в среду с более высоким атмосферным давлением, то аэросомы исчезают и не восстанавливаются.

Литература

• Билич Г.Л., Крыжановский В.А. Биология. Полный курс: В 4 т. — издание 5-е, дополненное и переработанное. — М.: Издательство Оникс, 2009. — Т. 1. — С. 187—188. — 864 с. — ISBN 978-5-488-02311-6.

Отрывок, характеризующий Аэросомы

– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.