Аям (головной убор)
| Аям | |
| |
| Хангыль | 아얌 / 액엄 |
| Ханча | none / 額掩 |
| Маккьюн — Райшауэр |
ayam / aekŏm |
| Новая романизация | ayam /aegeom |
Аям (кор. 아얌) — корейский зимний головной убор, который, преимущественно, носили женщины во времена династии Чосон (1392—1910)[1]. Его также называют агом, что буквально переводится с корейского как «покрывающий лоб». Существует историческая запись, в которой упоминается, что чиновники низшего класса исо (이서, 吏胥) носили аям в ранний период династии Чосон, что говорит о том, что аям могли надевать как мужчины, так и женщины. Однако, неизвестно, был ли аям в том же виде, что и в поздний период династии Чосон. В поздний период династии Чосон аям обычно носили простолюдинки. Особенно, в западной части Кореи, где его носили кисэн (артистки развлекательного жанра) как простой головной убор[2].
Содержание
Описание
Аям обычно состоит из мобу (모부 — корона) и тырим (드림), который имеет форму тэнги (댕기), большой ленты. Верхние 4-5 см мобу хорошо стёганы, вертикальная линия передней части короче, чем задняя. Передняя часть нижнего края более изогнута, чем задняя. Кроме того, вертикальные линии передней и заднее частей немного округлены, так что, когда надевают аям, он хорошо сидит на голове. Чёрный или пурпурный шёлк используется для верхней стёганой части внешней ткани, в то время как чёрный или тёмно-коричневый мех используется для остального мобу. Внутри используется красная хлопчатобумажная ткань фланель[2].
Кисточка прикреплена наверху в центре с обеих сторон: передней и задней и преимущественно красного цвета, а нитки с бусинками соединены с обеих сторон. Однако, кисточки некоторых аямов, которые носили кисэн, с обеих сторон были украшены большими и роскошными драгоценными камнями, такими как жад, янтарь, опермент[2].
Существует два типа тырим, которые висят на задней стороне аяма. Первый тип сделан из двух слоёв ткани 9-10 см в ширину, которые слегка связаны друг с другом. Второй тип сделан из одного слоя ткани 18-20 см в ширину со складкой в центре. Центральная линия тырим украшена жадом, янтарём и другими драгоценными камнями, а её длина больше 100 см. Аям, который носят весной и осенью имеет ту же форму, что и зимний, но сделан из более лёгкого шёлка[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Аям (головной убор)"
Ссылки
- Yu Hui-gyeong (유희경, 柳喜卿). Research on Korean Costume (한국복식사연구). — Ewha Women's University Publishing, 1980.
Примечания
- ↑ [russian.tour2korea.com/enu/CU/CU_EN_8_1_2.jsp Hanboks(Traditional Clothings)]. Headgear and Accessories Worn Together with Hanbok. Korea Tourism Organization. Проверено 16 сентября 2008. [www.webcitation.org/6G3hNEnZX Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].
- ↑ 1 2 3 4 [100.nate.com/dicsearch/pentry.html?s=K&i=249310&v=45 아얌] (Korean). Nate / EncyKorea. Проверено 16 сентября 2008.
Отрывок, характеризующий Аям (головной убор)
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
