Аяччо
Город
|
Ая́ччо (фр. Ajaccio[2] [aʒaksjo], корс. Aiacciu [aˈjattʃu]) — столица, крупнейший город и порт острова Корсика, а также департамента Франции Южная Корсика. Расположен на западном берегу острова, в одноименной бухте, при впадении в неё речки Гравона. 58 тыс. жит. (2000).
Содержание
История
Время возникновения латинского селения Ajax, стоявшего в нескольких километрах к северу от современного города, точно неизвестно. Впервые упоминается в письмах папы Григория Великого. В Средние века в городе был свой епископ. На своём нынешнем месте Аяччо основан в 1492 г. негоциантами генуэзского банка Святого Георгия[3]. В течение первых десятилетий это была укреплённая колония Генуэзской республики, корсиканцам здесь селиться запрещали. В 1553-59 гг. под французской оккупацией. Аяччо вошёл в состав Франции только в 1768 году[3].
Аяччо и Наполеон
Аяччо — родина Наполеона I. Несмотря на то что сам Наполеон прожил в городе всего 9 лет, его образ по-прежнему присутствует в Аяччо в виде безделушек, сувениров, банок с кофе, бутылок вина и ликёров, в почтовых открытках и в памятных медалях. Названия улиц современного города связаны с семьёй Бонапартов. В городе есть бульвары Мадам Матери, Короля Жерома, Императорского Принца, улицы Наполеона, Бонапарта, кардинала Феша, Римского короля, площадь Летиции. Множество кафе и гостиниц названы именем Наполеона[4]. Одной из достопримечательностей является грот Наполеона, в котором он проводил своё свободное время в детстве. Там же расположен памятник в честь взятия Москвы.
Климат
Климат Аяччо | |||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
Абсолютный максимум, °C | 22,4 | 25,3 | 29,6 | 32,2 | 34,6 | 38,5 | 40,3 | 39,5 | 40,0 | 35,0 | 29,4 | 22,7 | 40,3 |
Средний максимум, °C | 13,3 | 13,7 | 15,0 | 17,4 | 20,9 | 24,5 | 27,6 | 27,7 | 25,4 | 22,0 | 17,5 | 14,4 | 20,0 |
Средняя температура, °C | 8,6 | 9,0 | 10,1 | 12,4 | 15,7 | 19,1 | 21,9 | 22,1 | 19,9 | 16,7 | 12,6 | 9,6 | 14,8 |
Средний минимум, °C | 3,9 | 4,3 | 5,3 | 7,3 | 10,6 | 13,8 | 16,2 | 16,5 | 14,4 | 11,4 | 7,7 | 4,8 | 9,7 |
Абсолютный минимум, °C | −7 | −8,1 | −5,6 | −1,7 | 3,0 | 6,8 | 9,2 | 9,1 | 7,6 | 1,6 | −3,2 | −4,9 | −8,1 |
Норма осадков, мм | 73,8 | 69,7 | 58,1 | 52,0 | 40,2 | 19,0 | 11,0 | 19,9 | 43,6 | 87,0 | 95,9 | 75,5 | 645,7 |
Источник: [www.infoclimat.fr/climatologie-07761-ajaccio-campo-dell-oro.html Infoclimat], [www.meteofrance.com/climat/france/ajaccio/20004002/normales Meteo France] |
Экономика
Приморский курорт и центр туризма. Рыболовство, животноводство, сбор каштанов. Производство оливкового масла, знаменитых вин, пробки.
Достопримечательности
- Генуэзская крепость и отдельно стоящие башни
- Дом-музей Бонапартов, где родился Наполеон I[5]
- Собор Успения Пресвятой Богородицы (1577-93)
- Дворец кардинала Феша с основанными им музеем и библиотекой[6]
Города-побратимы
Аяччо является городом-побратимом следующих городов:
- Ла-Маддалена, провинция Ольбия-Темпио, Италия
Напишите отзыв о статье "Аяччо"
Примечания
- ↑ Городецкая И. Л., Левашов Е. А. [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%90%D1%8F%D1%87%D1%87%D0%BE Аяччо] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 36. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
- ↑ Ажаксьо
- ↑ 1 2 [www.britannica.com/EBchecked/topic/11224 Ajaccio (France)] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online.
- ↑ [www.napoleone.ru/corse-ajaccio.htm Наполеон в Аяччо]
- ↑ [www.musee-maisonbonaparte.fr/ Musée de la Maison Bonaparte à Ajaccio - tourisme en Corse - histoire de Corse - Napoléon Bonaparte]
- ↑ [www.musee-fesch.com/ Palais Fesch Musée des beaux-arts : Musée Fesch, tourisme culturel à Ajaccio]
Ссылки
- Аяччио // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1891. — Т. IIa. — С. 568—569.
- Аяччио // Энциклопедический лексикон: В 17 тт. — СПб.: Тип. А. Плюшара, 1835. — Т. III: АРА—АФО. — С. 530.
Отрывок, характеризующий Аяччо
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.